Манифест Унабомбера

228. Однако, будет не лишним перечислить некоторые критерии для распознания левачества. Эти признаки не могут быть использованы безоговорочно. Определённые личности, не будучи леваками, могут проявлять некоторые из них, а какие-то леваки могут не проявлять ни одного признака. И снова, вам нужно полагаться на собственное суждение.

229. Левак ориентируется на коллективность крупного масштаба. Он придаёт особое значение долгу личности служить обществу и долгу общества заботиться о личности. Он негативно относится к индивидуализму. Он часто берёт моралистический тон. Он имеет тенденцию выступать за контроль над оружием, за половое воспитание и другие психологически «просвещённые» образовательные методики, за социальное планирование, за предоставление преимущественных прав, за мультикультурность. Он склонен к самоидентификации с жертвой. Он против конкуренции и насилия, но он часто находит оправдания для тех леваков, которые совершают насилие.[111] Он обожает употреблять популярные левацкие термины типа «расизм», «сексизм», «гомофобия», «капитализм», «империализм», «неоколониализм», «геноцид», "социальные сдвиги", "социальная справедливость", "ответственность перед обществом". Может быть, главной отличительной чертой левака является его склонность симпатизировать движениям за права гомосексуалистов, за права национальных меньшинств, за права инвалидов, за права животных, за политкорректность, а также феминизму. Любой, кто с воодушевлением симпатизирует ВСЕМ этим движениям, почти стопроцентно является леваком.[112]

230. Отличительным признаком представляющих большую опасность леваков — тех, что принадлежат типу жаждущих власти, — является заносчивость и догматический подход к идеологии. Тем не менее, наиболее опасными леваками бесспорно являются принадлежащие к сверхсоциализированному типу, они избегают раздражающего проявления инициативности и воздерживаются от афиширования своих левых взглядов, но ненавязчиво и не привлекая внимания работают на продвижение коллективистских ценностей, «просвещённых» психологических техник для социализации детей, подчинения индивидуума системе и т. д. Такие крипто-леваки[113] (как мы их называем) в отношении практического действия приблизительно соответствуют определённому типу буржуа, но отличаются от них с позиций психологии, идеологии и мотивации. Обычный буржуа пытается поставить людей под контроль системы с целью защитить свой образ жизни, или он поступает так просто из-за своей традиционной позиции. Крипто-левак же поступает так потому, что он истинно верующий коллективистской идеологии. Крипто-левак отличается от обычного левака сверхсоциализированного типа тем, что его бунтарское побуждение слабее, и он сильнее социализирован. От обычного хорошо социализированного буржуа он отличается тем, что у него имеется определённый сильный недостаток, который ставит ему в обязанность посвящать себя делу и полностью отдаваться коллективу. И, может быть, его (хорошо сублимированная) потребность власти гораздо сильнее, чем у обычного буржуа.[114]

Заключительный комментарий

231. На всём протяжении данной статьи мы делали неопределённые заявления и утверждения, требующие оговорок и замечаний всех типов, также некоторые из наших заявлений могут быть совершенно неверными. Отсутствие достаточной информации и необходимость краткости не позволили нам сформулировать наши утверждения более точно и сделать все необходимые оговорки. И, конечно, в исследовании подобного рода в значительной степени приходится полагаться на интуитивное суждение, которое иногда может быть ошибочным. Так что мы не заявляем, что эта статья отображает больше, нежели грубое приближение к истине.

232. Тем не менее, мы вполне уверены, что общие очертания картины мы изобразили достаточно верно. Необходимо упомянуть лишь один возможно слабый пункт. Мы обрисовали левачество в его современной форме как феномен, свойственный исключительно нашему времени и как симптом крушения процесса власти. Но не исключено, что мы можем и ошибаться в этом. Сверхсоциализированные личности, которые пытаются удовлетворить свою потребность власти навязыванием всем своих моральных принципов, несомненно, наличествуют в большом количестве постоянно. Но мы ПОЛАГАЕМ, что решающая роль, сыгранная чувством неполноценности, низкой самооценкой, бессилием, отождествлением себя с жертвой не будучи при этом таковой, является особенностью современного левачества. В определённой степени причисление себя к жертвам можно было наблюдать в левом движении XIX века и в раннем христианстве, но, насколько мы понимаем, симптомы низкой самооценки и др. не были настолько очевидны в этих или в каких-то других движениях, насколько они проявляются в современном левачестве. Однако, мы не придерживаемся таких взглядов, чтобы уверенно заявить, что до современного левачества движений подобного рода не существовало. Это очень важный вопрос, которому историки должны уделить соответствующее внимание.

Приложения