Мания

Да, хорошо, что не запамятовал: в кельях необходимо сделать глазки для вуаеристов. О эта нескончаемая фантазия природы! Необходимо еще больше разжечь пламя эроса у этого сословия! Под влиянием телевидения их число непомерно возросло. Этим надо пользоваться! А чтобы бизнес расцветал, в постель к Расплетину надо направлять пассивных эксгибиционисток. Рост их количества тоже отмечают многие эксперты! Пора в столице создать настоящий конвейер секса: один Андрей Максимович может стать локомотивом целой индустрии. Эксгибиционистка получает двойной оргазм от Расплетина: вагина и клитор, а третий — от осознания того, что за ее наслаждениями в постели наблюдает вуаерист. Ведь это для эксгибиционистки наивысшее блаженство! Вот какие гениальные мысли появляются у меня в голове! Сам же вуаерист — например, в офицерской фуражке, или в калошах на босу ногу, или в рясе — мастурбирует в кулачок, а за ним наблюдает фетишист, избравший воинскую униформу, резиновую обувь или одежду священника своим эротическим символом, предметом страсти. Один провинциал вовлекает в оргию тридцать—сорок граждан нашей столицы. Это может стать великим социальным проектом, чтобы там, на Западе, не обвиняли Россию, что человек у нас не свободен в предпочтениях. Очень даже свободен! Выбирай, что душе, телу угодно! Об этом надо еще написать статью, найти спонсора и опубликовать полосу о расцвете демократии в нашей стране. Где еще так прекрасно живется? Где еще так великолепно можно порадовать свое тело? В этом мире есть только одно место — Москва! Это может стать обновленной фурьеристской идеей “Серии по страстям”, а весь проект будет выглядеть очень даже красиво, в духе времени: “Провинция снабжает столицу удовольствиями”.

Совокупный бизнес сделает меня истинным олигархом. Лишь одна ночь — двадцать пять тысяч долларов умножить хотя бы на тридцать человек — даст мне семьсот пятьдесят тысяч долларов. Эту суммищу умножаю на 365 дней. В год получается более двухсот семидесяти миллионов долларов. Только бы его стволы не подвели. Выдержали! Но с работы уходить не стану, хоть и маленький оклад — четыреста долларов в месяц, — но очень приятно его получать. Лишнюю конфетку или бублик всегда купишь! — Тут господин Штопкин сжал рот еще плотнее, так что его толстая нижняя губа совсем исчезла, а маленький, заостренный подбородок, спрятавшись между выдающимися щеками, пропал вовсе: Харитон Николаевич прикидывал, как разместить такое богатство. — Может, пойти на губернатора Псковской области? — пронеслось у него в голове. — Нет, область бедная и небольшая, а вот Свердловская или Тюменская, а? Там богатства огромные. Ба, три-четыре года, а может, все пять посвятить проекту с Расплетиным, а там свою кандидатуру не грех на губернатора выставить. Когда сам олигархом станешь, спонсоров найти легче. Свою страну я знаю лучше, чем кто-нибудь. А собственный финансовый ресурс беспокоить никак нельзя!» — размышлял в приподнятом настроении господин Штопкин.

Похожие коммерческие мысли побуждают многих граждан нашего замечательного мегаполиса к безумным поступкам. В стране, где средний уровень дохода (это от сотни миллионов долларов у немногих до нескольких долларов почти у всех россиян) составляет сто долларов в месяц, о чем может мечтать гражданин? Что, кроме денег, для него может существовать, если без них он не может даже реализовать свое право пользоваться плодами цивилизации? Поэтому многие россияне создают из своего тела, души и интеллекта материальные активы. У большинства людей, выбравших такой путь, совсем неплохо выстроилась судьба. Добродетель легко уступает место материальной рациональности, нравственное чувство тонет в беспорядочных эротических фантазиях, а сознание наполняется лишь высокими стандартами бытового комфорта. И никаких угрызений совести наши соотечественники не испытывают, легко находя себя в служении бездуховному образу жизни. Может, в этом и состоит весь смысл бытия?

Два деловых человека обсудили свой бизнес и наметили план мероприятий, способных увеличить доходы. Но если польщенный господин Расплетин лишь улыбался и поддакивал, то Харитон Николаевич все туже затягивал петлю, в которой оказался неопытный провинциал, все усерднее потирал пальцы рук, иногда заламывая их до щелчка косточек.