maNika

Оити вздохнула, но оставила вопрос без комментариев.

– Башня, – уверенно ответила Эрна, указывая пальцем на нужную точку. – Только она.

– Трудная цель, – вздохнула Вашингтон.

– Самая трудная, – уточнила Мегера. – Башню защищают профессиональные наемники из частной военной компании с опытом проведения серьезных боевых операций, дроны всех возможных модификаций, включая четыре ударные машины, автоматические пулеметные точки…

– Разве это законно? – не выдержала Карифа. – Кто им разрешил поставить пулеметные точки в центре города?

– Им плевать на законы, – пожала плечами Эрна. – Им приказали превратить башню в неприступную цитадель – и они превратили. Но падать духом не надо: в их силе кроется их слабость. – Тон Мегеры не оставлял сомнений в том, что она уверена в каждом слове. – Они превосходно подготовились к атаке многочисленной, но плохо подготовленной толпы и не подумали, что будут делать, если против них пойдут профессионалы.

– В чем отличие? – криво улыбнулась Оити.

– Отличие – в комплексе подготовительных мероприятий, – подтвердила Мегера. – С помощью дронов, которые вы закупили, я смогу нанести по Рокфеллер-центру удар РЭБ высокой мощности. Вся их система управления вырубится на три-четыре минуты.

– И автоматическое управление огнем? – недоверчиво прищурилась длинная.

– И автоматическое управление огнем, и связь с дронами, которые ослепнут и оглохнут, – подтвердила Мегера. – Но есть проблема… – Она увеличила нужную часть карты и указала на одно из зданий. – Семнадцатый полицейский участок на 51-й улице.

– Разве не всех полицейских уничтожили? – хмыкнула Карифа.

– Они сидят так же тихо, как мы, поскольку главная задача Семнадцатого участка – служить резервом охране Рокфеллер-центра, до которого они могут добраться за пару минут.

– А если доберутся, то накроют нас, – догадалась Нкечи.

– В Семнадцатом участке есть собственный, отлично подготовленный и великолепно оснащенный отряд спецназа, – сообщила Эрна. – Если они ударят нам в тыл, мы не устоим.

– Значит, нужно атаковать их, – твердо произнесла Вашингтон. – Одновременно с башней.

///

Дым.

Какую бы гадость ни устроили люди, главным признаком творимого ужаса был и всегда будет дым. И где бы ни случилась гадость: в Пакистане или Австралии, Канаде или Конго, в городе или в сельской местности, когда начинаются беспорядки, всегда приходит дым.

И сегодня он пришел в Нью-Йорк.

Поганый черный дым.

Горели дома и магазины, машины, автобусы и сбитые вертолеты, горели верхние этажи высоких зданий и перекрытые мосты. Огонь запекал Большое Яблоко, наполняя его небо черным дымом.

Лариса вернулась с террасы в гостиную, взяла со стола коммуникатор, выдержала несколько секунд, готовясь к разговору, набрала номер, а когда услышала «Алло?», испуганно спросила:

– Кастор, что происходит? – и по ее голосу было понятно, что Лариса с трудом сдерживает рыдания.

– Они поторопились! Эти придурки начали на пять дней раньше, и мы не успели провести эвакуацию!

– Что? Кто поторопился? – Лариса сделала вид, что ничего не понимает. – О чем ты?

– Не важно, – опомнился Розен. – Зачем ты звонишь?

– Догадайся, – прошипела в ответ миссис Феллер. Но прошипела не слишком зло, чтобы не разозлить собеседника. И чтобы переход от растерянности и страха к женской ярости не показался чересчур быстрым. – Я в городе, у себя в пентхаусе, и мне… мне очень страшно. Кастор, я боюсь!

– Все будет хорошо.

– Помоги мне, Кастор, мне нужно в убежище. Сол сказал, что ты еще не уехал из города…

– Ты разговаривала с дядей Солом?

– Конечно, – Лариса нервно хохотнула. – К кому мне еще обращаться? Мой муж в Вашингтоне, любовники разбежались…

– Все?

– Кастор, заткнись! Ты поможешь или нет?

– Вытащу я тебя, вытащу… – проворчал Розен, коротко переговорив с Гельмутом, начальником своей охраны. – Ты сможешь спуститься к подъезду?

– Наверное… Да, смогу.

– Хорошо, – еще одна пауза. – Лариса, мы за тобой заедем.

– Спасибо, милый.

– Будем ровно через пятнадцать минут.

///

Недостаточно просто начать убивать. Нужно, чтобы война стала частью города. Чтобы вошла в него не только дымом и стрельбой, выбитыми витринами и разбитыми авто, не только трупами на улицах, женскими рыданиями и громким смехом убийц – не только. Война должна войти внутрь каждого, обратившись или страхом, или злобой. Должна убедить, что есть лишь один закон – силы, и нужно либо его блюсти, либо ему подчиниться. Война должна набрать мощь – как цунами, а потом наброситься на мир, безжалостно топя его в себе. Не сметая, а поглощая. Наполняя собой каждую душу. Призывая нападать, защищать или бежать – других глаголов у войны нет.

И у тех, кто планировал кризис, все получилось: в Нью-Йорк пришла война.

Настоящая.

Патентованная.

Сначала «guerreros» и FN23, после полицейского разгрома к бойне присоединились мелкие банды, сообразившие, что есть возможность урвать жирный кусок, а затем достали оружие мирные граждане – когда поняли, что защищать их некому.

///

– Какова обстановка?