Маникюр для покойника

Следом память услужливо подкинула иную картинку. Диван, на котором спит вечным сном Константин. Я тяну его за плечи, тело покорно поддается, левая, страшно обрубленная, рука украшена плоскими часами фирмы «Лонжин» на дорогом ремешке из змеиной кожи. Мой глаз невольно зацепился за эту вещь, так как буквально на днях я вертела похожие часики в магазине – предстояло купить подарки к Новому году, и я размышляла, подойдут ли они для супруга…

Значит, глаз отметил странность, а мозги сообразили только сейчас! Костя не высовывал мне портфель с документами, это сделал кто-то другой, не желавший, чтобы я вошла в квартиру, и хотевший побыстрее избавиться от ненужного свидетеля. Господи, я сама облегчила этому человеку задачу. Сказала: «Здравствуйте, Костя, мы незнакомы, но меня прислала Катя за документами». И чтобы отвязаться, мне сунули кейс, тем более что я, дура стоеросовая, сама подсказала, прочирикала мило: «Бумаги лежат в черненьком портфельчике!»

Вот и получила требуемое. Кто же был этот таинственный мужик? Да не кто иной, как убийца!

Я почувствовала озноб и, нащупав тапочки, побрела на кухню. Терпеть не могу людей, которые шарят по ночам в холодильнике в поисках еды. После полуночи желудок должен отдыхать, иначе неминуема язва! Но руки сами собой отворили дверку и схватили батон «Докторской» колбаски. Два розовых кружочка аппетитно устроились на черном хлебе. Прихватив еще стаканчик томатного сока и парочку шоколадок, я прокралась на диванчик, подоткнула поплотней одеяло и принялась с восторгом поедать вредный бутерброд, состоящий из смеси белков и углеводов. А между прочим, все пособия по правильному питанию предписывают поглощать данные вещества раздельно. Я облизнулась и обнаружила, что не испытываю ни малейшего укора совести. Сандвич оказался слишком вкусным. Следом в рот отправилась шоколадка. Собаки, привлеченные хрустом бумажки, сонно прищурились, а потом, сообразив, что я ем сладкое, затрясли хвостами.

– Нет, девочки, – сказала я, – вам нельзя, шоколадки съест мама.

Последнее слово вылетело машинально, и я улыбнулась: никогда до сих пор мне не приходило в голову называть так себя. Впрочем, наверное, хорошо, что стала матерью хотя бы собакам. Шоколадка продолжала таять во рту, я ухмылялась. Представляю, что стряслось бы с Михаилом, если бы он увидел свою жену, абсолютно счастливую, на продавленном диване, в центре собачьей стаи, в два часа ночи с куском колбасы в руках! Скорей всего, супруг наутро отправил бы меня в Клинику неврозов!

Потом мысли снова вернулись к Косте, и я, словно включив обратную перемотку, стала вспоминать события. Некто похитил Катю и требует документы. Черт, хоть бы знать, о чем написано в этих листочках синего цвета, а то получается, ищу сама не зная что. Кстати, Катерина назвала монстра по имени. Саша? Сеня? Сева? Слава! Она еще сказала:

– Видишь, Слава, она не тот человек.

Ну насчет меня она, пожалуй, ошиблась, я как раз самое подходящее лицо для данной истории… А вот гориллоподобного толстяка, у которого жевательная часть головы превалирует над мыслительной, звать Слава. Ростислав, Мстислав, Вячеслав… Ладно, не станем придираться, имя есть, уже хорошо. Катя снесла бумаги Косте, это, наверное, и впрямь ценная вещь, раз она побоялась держать их дома. Но Костю убили, причем похоже, что убийца сделал это не из-за бумаг, ведь Слава их так и не получил! Женщина, которая явилась с обыском в квартиру Катукова, таинственная незнакомка, звонившая по телефону, пока я ни жива ни мертва стояла на подоконнике за занавеской… Она сначала рылась в письменном столе, потом чем-то щелкала и звякала и под конец сказала в трубку:

– Бумаг нету, Слава, скорей всего отдал бабам!

Потом погибла кассирша Рита, а в ее комнате царил погром, неизвестные грабители напали на Яну… Боже, значит, преступники идут тем же путем, что и я! Ищут документы у любовниц Катукова!

В полном ужасе я поглядела на часы – четыре утра. Конечно, невероятное время для звонка, но ведь речь идет о жизни и смерти!

Пальцы с трудом попадали на кнопки, после гудков наконец раздалось:

– Алло!

– Нина, послушайте, никому не открывайте дверь… Вы слышите?

– Да, – ответил мужской голос, – вы кто?

Я испуганно замолчала.

– Кто вы? Немедленно представьтесь, – потребовал мужчина.

Я бросила трубку на рычаг. Господи, Нина говорила, что живет одна, а теперь, смотрите-ка, в четыре утра трубку снимает какой-то парень и нагло требует сообщить имя и фамилию! О чем это говорит? Да о том, что я скорей всего опоздала и на квартире у Нины Никитиной орудует милиция, а хорошенькой парикмахерши небось нет в живых!

До утра я не сомкнула глаз. Потом день понесся колесом. Сначала разбудила Юлю и Сережку. Кирюшка блаженно спал в кровати. Температура у него давно упала, горло не болело, но ребенок обязан в случае простуды отлежать неделю в постели, иначе неминуемы жуткие осложнения на сердце, легкие, печень и почки… Впрочем, Кирка не спорил, услышав, что я собираюсь задержать его дома.

Юля и Сережка, чтобы не разбудить мальчишку, принялись свистящим шепотом ругаться в коридоре.