Маниту

— Мистер Эрскин, я не знаю, что сказать. Подходит, и даже. Но если это правда, то как можно уничтожить такое чудовище? Доктор Снайт провел после обеда дополнительные исследования, и стало совершенно ясно, что если мы попытаемся каким бы то ни было образом убрать опухоль или убить этот эмбрион, то Карен Тэнди умрет. Это что-то стало интегральной частью ее собственной нервной системы.

— Как она себя чувствует, доктор? Она в сознании?

— Еле-еле. Не самым лучшим образом. Если плод и дальше будет расти в том же темпе, то могу только сказать, что она умрет в течение двух-трех дней. Доктор Снайт даже утверждает, что во вторник.

— А что специалист-гинеколог?

— Он так же удивлен, как и мы все. Он подтвердил, что эмбрион не является нормальным ребенком, но согласен со мной, что он обладает всеми чертами, характерными для быстрорастущего организма-паразита. Если вы верите, что это индейский шаман, то ваше мнение стоит столько же, сколько и те, которые я здесь слышал.

Амелия подошла ко мне и вопросительно подняла брови.

— Что с ней?

Я прикрыл ладонью трубку.

— Плохо. Врачи опасаются, что она не доживет до вторника.

— Но что с этим… шаманом? — спросила Амелия. — Считают ли они, что он будет расти и выживет? Иисусе…

— Доктор, — сказал я в трубку, — моя подруга спрашивает, что случится с эмбрионом шамана? Не будет ли он жить после смерти Карен Тэнди? Что вы собираетесь с ним делать?

Хьюз не колебался ни секунды.

— Мистер Эрскин, в этом случае мы сделаем то же, что и всегда. Если это ребенок, если он здоров и нормален, то мы сделаем все, чтобы его спасти. Если это чудовище… что ж, у нас есть уколы, которые позволяют избавиться от него быстро и без шума.

— А если это шаман? — осторожно спросил я.

— Что ж, — ответил он, помолчав. — Если это шаман, то не знаю. Но я не пойму, как это могло бы случиться, мистер Эрскин. Я не против того, чтобы сделать определенные шаги в сторону оккультизма, но, ради Бога, как она может родить трехсотлетнего индейца? Так что будем серьезны.

— Доктор, вы же сами предложили, чтобы мы попробовали узнать, не происходит ли что-то сверхъестественное. И вы сами сказали, что мое мнение стоит столько же, сколько и любое другое.

— Знаю, мистер Эрскин, — вздохнул Хьюз. — Извините. Но и вы сами признайте, что все это звучит, как бред шизофреника.

— Псих я или нет, но я считаю, что мы должны что-то сделать.

— Что вы предлагаете? — мрачно спросил он.

— Однажды вы уже дали мне совет — обратиться к эксперту — и были правы. Я сделал это. Считаю, что пришла пора пригласить очередного специалиста, кого-то, кто больше нас понимал бы в индейской магии и мистике. Дайте мне немного времени, и я постараюсь кого-нибудь найти. В Гарварде или Йеле должен быть кто-то, кто разбирается в этом.

— Возможно, — согласился Хьюз. — Хорошо, мистер Эрскин. Благодарю за участие и помощь. Прошу вас не стесняться и звонить, как только буду нужен.

Я медленно положил трубку. Амелия и Макартур стояли рядом, такие же усталые, но желающие помочь и по-настоящему заинтересованные. Они видели лицо на вишневом столе и поверили. Кем бы ни был этот дух, древним индейским шаманом или злобным чудовищем современности, они хотели помочь мне бороться с ним.

— Лучше бы голландцы оставили себе эти двадцать четыре доллара и предоставили Манхэттен индейцам, — заявил Макартур. — Кажется, древние хозяева начинают за это мстить.

— Страшно похоже на правду, Макартур, — согласился я, протирая глаза. — Попробуем немножко поспать. У нас завтра целая гора работы.

IV Через сумерки

Четыре часа у нас заняли поиски доктора Эрнесто Сноу. Подруга Амелии знала кого-то из Гарварда, тот знал кого-то другого, изучавшего антропологию, а студент, в свою очередь, привел нас к доктору Сноу.

Список его трудов был внушительным. Он написал пять монографий об индейских религиозных обрядах и магических ритуалах, а сверх того — еще и книгу «Обряды и магия хидачей». А самое важное, жил он совсем неподалеку, в Олбени, штат Нью-Йорк.

— Ну и что? — зевнул Макартур в полумраке хмурого, зимнего воскресного полудня. — Позвонишь ему?

— Пожалуй, да. Я только думаю, не идем ли мы сейчас по ложному следу.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Амелия.

— Всю эту историю с индейцами. У нас же нет ни малейшего доказательства. Только то, что то лицо на столике напоминает лицо индейца. Но это же совсем не означает, что оно точно индейское.

— Разве у нас есть какой-то другой исходный пункт, иная точка зрения? — пожала плечами Амелия. — Плюс вся эта жуть о возрождении. Успокойся, Гарри, мы должны именно это попробовать.

— Ну хорошо, уговорили, я звоню, — заявил я и поднял трубку. Я набрал номер доктора Сноу и с минуту слушал писк сигнала.

— Сноу слушает. — наконец отозвался резкий, жесткий голос.

— Доктор Сноу, прошу прощения, что звоню вам в воскресенье, но надеюсь, что вы извините меня, если я объясню вам причину. Меня зовут Гарри Эрскин, и я — профессиональный ясновидец.

— Кто вы? — заворчал Сноу. Казалось, что он явно не обрадован.

— Я предсказываю будущее. Я работаю в Нью-Йорке.