Манька

В избе Перфилий растопил печку, стащил с себя все мокрое, переоделся, вынес штаны, свитер и куртку Маньке, ушел в сени и жадно закурил там, рассматривая дрожащие, в ссадинах руки.

- Скоро ль, что ль? - закричал он через минуту.

- Ой! Сейчас! - испуганно отозвалась Манька и заторопилась, с усилием стаскивая прилипшее к телу платье и рубашку. Одеваясь в сухое, путаясь с непривычки в длинных штанах, она покосилась, потрогала свою еще чуть припухающую грудь, тяжело вздохнула.

- Ну? - опять крикнул Перфилий из сеней.

- Иди! - смущенно разрешила Манька, торопясь, опуская глаза, стесняясь мужской одежды, быстро вынесла вон все свое мокрое, выжала и развесила на ветру.

- Ну-ка! - встретил ее Перфилий. - Поди сюда! Сейчас лечиться будем по последнему слову науки и техники...

Он посадил Маньку за стол, на лавку, достал из-под койки начатую вчера бутылку водки, налил в стаканы ей и себе.

- Выпьем! - сказал он жарко, глядя ей в лицо.- Пей, пей! Подымем стаканы, содвинем их сразу... Это от простуды. С благополучным приземлением вас...

Он выпил первый, подышал открытым ртом и тотчас налил в кружки чаю. Манька тоже выпила, задохнулась, затрясла головой. Она быстро опьянела, зарозовела, зеленые глаза ее замерцали. Вся обмирая, ужасаясь, все больше, острее хотела она только одного: чтобы обнял, поцеловал ее Перфилий.

И Перфилий, взглянув на нее, вдруг замолчал и побледнел. Отодвинув кружку с чаем, он встал, легким хищным шагом вышел из избы, быстро посмотрел в обе стороны: берег был пустынен. Он вернулся, напряженно сел, стал жадно, открыто разглядывать Манькино лицо с пылающими щеками, влажные еще, курчавившиеся волосы, опущенные золотистые ресницы, уже понимая причину ее молчания, ее странности, опущенных глаз, сиплого голоса. Грозно, гулко шумело за стеной море, а в избе было тепло, сухо, трещала печка, пахло рыбой.

- Тебе лет-то сколько? - быстро спросил он изменившимся голосом.

- Идти мне надо... - слабо сказала Манька, приподнимаясь, и тут же села.

- Лет-то сколько тебе? - опять спросил Перфилий, стараясь заглянуть ей в глаза.

- Девятнадцать... - соврала, прошептала Манька, отвернулась и почувствовала, как холодеют у нее руки и кружится голова. И вспомнила вдруг, будто облитая холодом, свою летнюю тоску, свои слезы, весь стыд первой тайной любви, все отчаяние призрачных белых ночей - сладкий ужас охватил ее: сидел рядом Перфилий, смотрел на нее страшными глазами, сбывались ее сны! "Чего же это! - подумалось ей. - Ай он кинется на меня сейчас! Мамочка, чего же это!" и дико взглянула в лицо Перфилию.

- Эх! - вскрикнул он в нарочитом отчаянии и, легко притворившись тоже диким, придвинулся по лавке к ней, схватил, запрокинул ей лицо и, перекосив глаза, жадно и долго поцеловал ее, бесстыдно шаря свободной рукой по ее щуплому телу. Манька обомлела, помертвела...

- Чегой-то ты! - вырвалась она. - Проклятый! Да ты чегой-то!

- Сердце у меня слабое... - смущенно забормотал Перфилий, поднимаясь и двигаясь к ней.

- Дурак! - чуть не плача, хрипло закричала Манька. - Своих лахудров целуй... А меня не трожь! Я... я тебе не кто-нибудь!

- Маня! Манюша... - уже растерянно, покаянно просил Перфилий. - Погоди ты, я ж к тебе по-хорошему!..

- Я тебе не какая-нибудь! Ленку свою целуй, ступай к ней. А я еще неце... нецелованная! - с усилием выговаривала Манька, вся трясясь, и вдруг отвернулась, прерывисто дыша, расстегнула куртку, бросила на пол. - Уйди, проклятый! - сказала она низко. - Мне почту... Почту надо...

Она переоделась, уже не боясь, что войдет Перфилий, дрожа от ярости и какого-то сладкого, мстительного чувства, взяла сумку и, низко наклонив голову, не простясь с топтавшимся в сенях и курившим Перфилием, пошла.

Она отошла уже порядочно, когда, простоволосый, в опорках на босу ногу, догнал ее Перфилий.

- Вот тут у меня было... - забормотал он, суя в сумку ей шоколадные конфеты. - Это тебе на дорогу. Не обижайся, Маня... Простишь, а? А с Ленкой у меня все! - отчаянно и грустно сказал он. - Стерва она, гуляет...

- Уйди! - сказала Манька, глядя в сторону. - Отстань!

- В субботу в клуб придешь? - спросил Перфилий, быстро шагая рядом.

- Почта у меня, - по-прежнему глядя в сторону, сказала Манька.

- Ну в воскресенье! - не сдавался Перфилий. - Мне тебе что-то сказать надо... Приходи, Маня, а?

- Не знаю, - помолчав, невнятно сказала Манька и ускорила шаг. Перфилий отстал.

"Как же! Так и приду, жди! - думала Манька, низко наклонив голову, слушая приглушенный расстоянием шум моря. - Дуру какую нашел... Чего я пойду! С конфетами... подлизывается!" Она запустила руку в сумку, нащупала конфеты, сжала, но не бросила почему-то, как сперва хотела, так и шла, сжимая конфеты в руке.