Маннергейм

Во второй половине дня 16 декабря немцы начали упорное наступление на фронт частей 12-й кавалерийской дивизии. Селение Гара-Тульчин много раз переходило из рук в руки, но русские стойко удерживали свои горные позиции. Правофланговые соседи дивизии — полки князя Стурдзы сохраняли свое положение. Штаб Маннергейма уже несколько дней размешался в грубо «склеенных» из неотесанных камней лачугах, без печей. Здесь пришлось попробовать местное варево из кукурузной муки с чесноком и луком, имеющее вид черного теста.

Утром 17 декабря немцы, прорвав фронт румынских частей на реке Негрелешти, вошли в тыл войсковой группы полковника Одинцева, которому, несмотря на помощь улан, пришлось отступить. Бригада Стурдзы каким-то чудом сохранила свои позиции и даже пленила роту немцев.

18 декабря фронт интернациональной группы «Вранча» стабилизировался. В 16 часов к позициям 12-й кавалерийской дивизии подошла Кавказская туземная дивизия. Командир дивизии князь Дмитрий Багратион сообщил о том, что его полки переходят в подчинение Маннергейма, который, быстро оценив обстановку, передал все подчиненные ему румынские части полковнику князю Стурдзе.

Вечером, впервые за две недели, из города Яссы поступила большая почта. Открыв «Биржевые ведомости», Маннергейм с удивлением прочитал следующее сообщение, обведенное черной рамкой:

«СМЕРТЬ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА

Сегодня в шесть утра, в одном из аристократических особняков столицы, после раута, внезапно окончил жизнь Григорий Распутин-Новых».

Больше никаких сведений на эту тему газета не давала.

Маннергейм несколько раз в Петербурге на дворцовых приемах встречал Распутина, но лично представлен ему не был. В беседах с друзьями и фрейлинами императрицы, особенно Вырубовой, он слышал много, часто противоположных, мнений о «старце». Слух о гибели Распутина быстро разошелся по всем полкам. Офицеры по-разному обсуждали эту смерть, видя в ней залог больших перемен в политике России. Интересны были комментарии солдат. Они говорили: «Царь получил Егория (Георгиевский крест), а царица потеряла своего Григория. Теперь нам легче станет, может, война окончится, ведь Гришка больше воду мутить в России не будет».

В течение 19 декабря положение группы «Вранча» оставалось без изменений. 7-я румынская бригада с приданными ей частями занимала позицию на южном берегу реки Валея Сушица до высот у местечка Совежа. Далее были позиции Кавказской туземной дивизии до селения Топешти. Рядом с ними располагались полки 12-й кавалерийской дивизии до селения Наруж. В резерве были два пехотных полка и один эскадрон улан.

Около восьми часов вечера 20 декабря немцы неожиданной атакой сбили с позиций правофланговые части румын.

Предвидя возможность прорыва фронта своих частей, генерал Маннергейм выдвинул на помощь румынам свой резерв, что позволило до некоторой степени восстановить положение.

На другой день, в полдень, противник атаковал центр группы «Вранча» — Кавказскую туземную дивизию, но был отбит.

Перегруппировав свои части, немцы начали наступать на левый фланг группы «Вранча» с целью обойти его. Этот удар приняли на себя части генерала Жукова, на поддержку которым барон послал две сотни оренбургских казаков.

В ночь с 20 на 21 декабря обстановка на русской линии фронта неожиданно резко изменилась. Все полки Уссурийской дивизии генерала Крымова ушли в тыл, оголив линию фронта между частями генерала Жукова и 3-м румынским корпусом. Участок фронта в районе горного массива с вершиной 1001, которая господствовала над всей местностью, оказался открытым для врага.

Этот «крымовский маневр» поставил группу «Вранча» в тяжелейшее положение. Если бы немцы заняли позиции полков Уссурийской дивизии, то для группы «Вранча» был бы отрезан путь отхода, а противник спокойно бы вышел в тыл 3-го румынского корпуса и всей 4-й русской армии.

Об этом самоуправстве генерала Крымова Маннергейм доложил командующему фронтом, однако вразумительного ответа, кроме «действуйте по обстановке», не получил. Эмигрантские и частично советские военные историки по-разному трактуют этот поступок Крымова. Одни ссылаются на его слова: «…я потерял всякое доверие к моим румынским соседям и отошел, считая себя вправе не подвергать мои части быть отрезанными». Правда, почему-то он забыл, что кроме румын у него были и другие соседи — полки Маннергейма. Иные объясняют поведение Крымова приказом командующего фронтом, которого не получил Маннергейм, о сосредоточении в районе Галаца крупной массы конницы под общей командой генерала графа Келлера. Это соединение предполагалось бросить в тыл немцам.

Военную этику, соблюдение ее в отношениях с соседними частями и соратниками по службе генерал-майор Маннергейм, как вспоминали его друзья, никогда не нарушал. К сожалению, этого не скажешь о многих русских генералах.