Мантия с золотыми пчелами

– Сказывают, он в Валаамском монастыре постригся, год нес назначенное ему послушание, а после удалился в пустынь и жил там отшельником. За праведное житие и усердные молитвы получил дар пророчества. Будто бы неведомая сила вознесла его на небо, и там перед ним открылись тайные книги… Он их прочитал, и с тех пор всюду проникал к нему вещающий голос!

– Про голос лучше забыть…

– Был голос или не было? – заволновался молодой инок, облаченный в грубую рясу.

– Был и приказал не скрывать прозрение свое от избранников божьих…

– Кто же сии избранники? Государи, что ль?

– Тсс-с…

Мимо них прошел ключник, ведавший погребами и складами с провизией, неодобрительно покосился. Что, мол, лясы точите, а работа стоит? Но промолчал, скрылся в хлебном амбаре.

– Леность разрушает благоговение, – пробормотал Феодосий. – Берись-ка за вилы, брат!

Иноки рьяно принялись перекидывать сено для просушки. Сладко пахла скошенная трава, в березах щебетали синицы. Солнце стояло высоко, прямо над монастырским собором, белокаменным, ослепительным в своей стройной и строгой красоте.

– Что ж ему тот голос вещал? – опять пристал к Феодосию молодой монашек.

– А то, сколько кому править и когда смерть придет… Самой императрице Екатерине якобы царствовать отведено сорок лет, а потом корона достанется не внуку, а сыну… Слухи дошли до Синода[18] и государыни… Та взъярилась! Ведь шел ужо сороковой год ее правления… Уф-ф…

Старик устало перевел дух и вытер рукавом потное лицо. Он уже не так ловко орудовал вилами, как раньше, – задыхался, в груди саднило от сенной пыли, временами нападали приступы кашля.

– Посижу чуток…

– Отдохни, брат, – засуетился Макарий. – Я один управлюсь…

Но мысли о «валаамском монахе» не оставляли его, возмущая спокойствие. Он поспешно перекидал сено и опустился на прогретую солнцем землю рядом с Феодосием:

– А потом что было?

Старший инок почти задремал, и вопрос Макария пробудил его.

– Что? Где? – всполошился он.

– Да с расстригой же!

– С Авелем? – не сразу сообразил Феодосий. – Ну посадили его в крепость, а когда пророчество исполнилось и государыня скончалась, ее сын Павел сел на престол. Повелел новый царь призвать Авеля. Закрылся с ним наедине и долго о чем-то беседовал. А после отпустил с миром и даже разрешил опять стать особой духовного звания.

– Что ж он, повторно постриг принял?

Феодосий степенно кивнул. Его совсем разморило, он клевал носом.