Мантикора (СИ)

– Ты можешь мне не верить, но мне нет смысла скрывать правду теперь. Я видел Чондэ своими глазами, пока он просто спит внизу, в подвале.

Бэкхён сбросил чужие руки и сделал пару шагов назад, опираясь плечом о косяк. Он попытался собрать воедино метающиеся в голове мысли, которые просто кричали, что необходимо что-то сделать. Даже произошедшее между ним и Чанёлем отошло на второй план.

– Ты мне точно не врешь?

– Точно. Не вру, – как можно убедительнее сказал Чанёль.

– Ох, – только и вздохнул Бэк, закрывая глаза. – И что же теперь будет?

Пак замялся, не зная, как лучше сказать, но, похоже, Бэхёну и не нужны были его слова.

– Вы съедите его? Хотя, конечно… – шептал он. – Боже, какой ужас, какой ужас…

– Бэкхён, я понимаю, что…

– Да ни черта ты не понимаешь! – вскинулся Бэкхён. – Твоего первого и лучшего друга никогда не хотела съесть кучка сумасшедших. И ведь это я виноват во всем — если бы не я, то Чондэ не попался бы в эту ловушку. Это я его подставил, я! Нет, Чондэ не достоин такой смерти! Да что ты понимаешь?

– Ты прав, – тихо согласился Чан. – Этого я не понимаю. Ведь у меня никогда не было друга.

Бэкхён затих, понимая, что слишком разошелся. Так он ничем не сможет помочь Чену, а это необходимо было сделать как можно скорее, до наступления утра.

Чанёль следил, как меняется выражение лица Бэкхёна. Тот стоял, поджав губу, чтобы не выдать своего страха и неуверенности, поправляя разорванную на плече футболку. Чан почувствовал, как ухнуло его собственное сердце в непонятном чувстве… Что это?

– Прошу, отпустите Чондэ, – неожиданно поднял глаза Бэкхён. – Пожалуйста. Только не он. Я прошу…

– Нет, это невозможно! – Чан часто замотал головой, словно прогоняя эту нелепую мысль. – Даже не думай, что мама с папой на это пойдут. А близнецы и Сё точно будут в ярости. Тем более, что они могут сильнее возненавидеть тебя, а этого я не могу допустить.

– Но ведь насчет меня ты их уговорил! Почему по поводу Чондэ нельзя?

– Потому что ты... Не думай, что это было так просто. Малейший проступок, и ты можешь оказаться в положении твоего друга. Мы с отцом и так продолжаем спорить. Поэтому сейчас ты ничем не сможешь помочь Чондэ, не сделав себе хуже.

– А если… – осторожно начал Бэкхён. – А если помочь Чондэ сбежать? Просто вынести его незаметно из дома. Я его знаю, он не дурак, больше не вернется в лес.

– Ты точно сошел с ума, если предлагаешь мне провернуть это. С чего я вообще должен помогать ему? Думаешь, что он не обратится в полицию, тем более, что его отец там работает? Думаешь, что я могу так рисковать и подставлять свою семью? Да и с чего мне помогать тебе, я ведь тоже рискую всем.

– Ты оставишь ему письмо от меня, я напишу, что не стоит никому рассказывать, он поймет…

– А если нет?! – вплотную приблизился Чанёль. – Откуда ты знаешь?

– Я просто знаю его и все, – вжался в косяк двери Бэкхён. – Ну почему же я ничего не могу сделать, чтобы спасти его?

В глазах Бэка уже стояли слезы. Он осознавал, как жалко выглядят его попытки помочь Чену, и готов был рыдать от отчаяния. Как он мог это допустить?

Ведь одно дело ставить под удар свою жизнь, и другое – жизнь лучшего друга.

Чондэ был тем, кто помог Бэку в трудную минуту, когда он чувствовал себя совсем одиноким в мире. После переезда из Сеула Бэкхён надолго замкнулся в себе. Он понимал, что стал обузой для дяди и тети, пусть те этого и не показывали. Но ведь у них была своя жизнь, свои дети, свои проблемы, а теперь добавилась и ответственность за подростка.

С Бэкхеном в новой школе никто не горел желанием общаться, ведь у всех был уже свой круг друзей. Да и сам Бэк не был таким веселым мальчиком, как в начальной школе, когда он учился в Сеуле. Подростковый период был тяжел. И вот тогда в жизни Бэкхёна появился Чондэ, уж неизвестно, чем его зацепил. Кажется, все началось с музыки, пыльного фортепиано и грязной школьной доски.

Бэк думал, что их дружба продлится не так долго, что Чондэ постепенно отдалится, найдет более веселых приятелей. И да, таких у Кима было много, но почему-то он не переставал ходить с Бэком после школы и не собирался отворачиваться от друга. В старшей школе Чен постоянно уговаривал Бэкхёна сходить с ним на двойное свидание, но Бён тактично отказывался, боясь назвать истинную причину. Ведь он понимал, что этого достаточно, чтобы разрушить дружбу.

– Я не знаю другого такого же человека, – сказал Бэк, смотря в никуда. – У меня нет ближе друга.

Потому что на последнем году обучения в школе Бэкхён признался, что он гей. Сказал об этом одному лишь Чондэ, ожидая, что сейчас или получит в нос, или увидит удаляющуюся спину.

Но не произошло ни того, ни другого.

Чанёль сжал кулаки и отвернулся. Он ревновал, всегда ревновал Бэкхёна к Чондэ. Конечно, они были всего лишь друзьями, но сам Чан не мог надеяться и на это. И слышать такие слова от Бэка было неприятно, ведь для Чанёля сейчас не было никого ближе Бэкхёна. А тот этого и не понимал.

– Чанёль, – тихо раздалось из-за спины. – Пожалуйста, спаси Чондэ. Я все, что хочешь, сделаю.

Пак обернулся и удивленно посмотрел на Бэкхёна.