Мантык, охотник на львов

— Если черныя пантеры, — сказалъ Либэхъ, — ихъ шкуры можно продать. Очень дорого дадутъ. Богатый будешь. Тоже и за зебра. Шесть «быръ»[55] даютъ въ Джибути за шкуру.

— За льва, — сказалъ Али, — негусъ въ ухо золотую цѣпочку продѣнетъ. Очень красиво.

— Страусовыя перья тоже хорошо идутъ, — сказалъ Либэхъ.

Теперь объ охотахъ мечтали втроемъ. У нихъ не было ни муловъ, ни верблюдовъ, ни палатокъ, ни даже продовольствія, но было ружье и патроны, а съ этимъ вся Африка казалась имъ доступной.

Гдѣ охотиться? Куда идти?

Мантыкъ это зналъ точно. Подлѣ Минабеллы!.. Тамъ онъ найдетъ Колю и, если нужно, соединится съ нимъ. Если этого не будетъ настоятельно необходимо, — онъ останется въ тѣни, будетъ, какъ просила Галина, тѣмъ услужливымъ котомъ, который, какъ во снѣ, будетъ помогать Колѣ.

Но Минабеллы не зналъ ни Либэхъ, ни Али. Никакой Минабеллы они не слыхали.

— Абеша, — сказалъ Мантыкъ. — Въ Абиссиніи.

— Абеша, — охотно согласился Либэхъ. — Пойдемъ на Гильдессу и Хараръ… За Хараромъ въ Данакильской пустынѣ — у хорошо! Очень богато звѣремъ… За рѣкою Авашемъ.

— Пойдемъ за Авашъ! — смѣло сказалъ Мантыкъ и Либэхъ и Али, какъ послушные солдаты за полководцемъ, повторили за нимъ:

— Пойдемъ за Авашъ!

Кровь прадѣда Мантыка, уральскаго казака изъ Раимскаго укрѣпленія подлинно текла въ Мантыкѣ. Босой, полуодѣтый, онъ шелъ смѣло впередъ, на западъ, увлекая своихъ дикихъ спутниковъ. Они ночевали на высокихъ плоскогорьяхъ, гдѣ было холодно, прямо на скалахъ, закутавшись въ свои рваные, тонкіе плащи.

Антилопа, или маленькая козочка величиною съ зайца, съ серебристо-сѣрою спиною — абиссинскій «дигъ-дигъ», поджаренные на кострѣ были ихъ ужинъ. Остатки мяса и шкуру Либэхъ, или Али несли въ ближайшую деревню и мѣняли на яйца, хлѣбъ и молоко.

Первый удачный выстрѣлъ, свалившій на бѣгу козочку, привелъ въ восторгъ свиту Мантыка и укрѣпилъ за нимъ поклоненіе его добровольныхъ слугъ.

Мантыкъ шелъ къ Абиссиніи, отыскивая Минабеллу и разспрашивая о ней и не теряя связи съ караваномъ, гдѣ былъ Коля.

Пустыня оказалась не нѣмою. Въ пустынѣ все кругомъ знали. Иногда двое, трое сутокъ идетъ Мантыкъ по ней. Песокъ, чахлыя голыя мимозы, камни, молочаи…. Далеко впереди синѣютъ горы. Небо горитъ, солнце жжетъ. Нигдѣ ни души. Спустились въ ущелье… Зеленая долинка, поросшая яркой травой. Ямы съ водой. Песчаное русло пересохшаго ручья. Стада козъ и нѣсколько сомалей въ оборванныхъ плащахъ съ тонкими копьями въ рукахъ.

И уже все извѣстно, что дѣлается въ пустынѣ на сотни верстъ.

Изъ Джибути, стороною отъ желѣзной дороги, идетъ небольшой караванъ. Два «инглеза», одинъ «московъ» — мальчикъ, пять слугъ абиссинцевъ, двѣнадцать муловъ, два верблюда. Двѣ палатки. Идутъ, не спѣша. Охотятся… Плохая охота…. Не такіе стрѣлки, какъ ты!..

— А львовъ стрѣляли? — быстро спрашиваетъ Мантыкъ. Его глаза горятъ. Онъ сильно взволнованъ.

Неужели зависть?

Сомаль пастухъ машетъ рукою.

— Про львовъ здѣсь не слыхать. Нѣтъ… козъ, какъ вы, стрѣляютъ..

— A гдѣ львы?

Сомаль долго не отвѣчаетъ. Онъ точно взвѣшиваетъ отвѣтъ, точно ищетъ въ своей головѣ это мѣсто»

— Слыхать, — говоритъ онъ, — у Лагаардина были львы… Цѣлое семейство… Недалеко отъ Минабеллы…

Мантыкъ трепещетъ.

И львы, и Минабелла: все вмѣстѣ. Точно львы тамъ стерегутъ драгоцѣнный кладъ дяди Пети.

— А далеко до Лагаардина?

— Дней десять пути….

— Идемъ!..

VIII ЧЕРНЫЯ ПАНТЕРЫ

Чуть свѣтало. Жалкій костеръ догорѣлъ. Въ каменномъ ущельи, на берегу засохшаго ручья подувалъ ледяной вѣтеръ. Проснувшійся Мантыкъ натягивалъ на себя остатки рванаго плаща, стараясь согрѣться. Не хотѣлось вставать до солнца.

Было то короткое время передъ восходомъ, когда уже совсѣмъ свѣтло и нѣтъ только тѣней и отъ этого все въ природѣ кажется страннымъ и нечеткимъ.

Кто-то осторожно толкнулъ Мантыка въ плечо.

— Шуфъ!.. шуфъ!.. шепчетъ ему Либэхъ… — Только, гэта, очень тихо вставай… Черныя пантеры!

Ни сна, ни дрожи холода, какъ не бывало! Все тѣло Мантыка стало гибкимъ. Едва замѣтнымъ движеніемъ онъ схватилъ лежавшее подлѣ ружье.

— Гдѣ?

Либэхъ поползъ между черныхъ скалъ, Мантыкъ за нимъ. Али выползъ изъ подъ бѣлой шамы и, сидя на землѣ, протиралъ глаза.

По ту сторону песчанаго русла вздымались отвѣсною стѣною шиферныя черныя скалы. Вдоль нихъ шелъ чуть замѣтный, узкій карнизъ. Едва Мантыкъ просунулъ голову между камней, какъ увидалъ двухъ громадныхъ черныхъ кошекъ. Онѣ замѣтили, или почуяли человѣка. Онѣ вскочили и одна за другой легкими прыжками поскакали по карнизу вдоль шиферной стѣны.

Въ ту же минуту солнце показалось изъза горъ. Золотой лучъ освѣтилъ черныя скалы. Мантыкъ четко увидѣлъ, какъ буромалиновымъ плюшемъ загорѣлась шерсть на кошкахъ и ярко проступили въ ея пламени черныя пятна красиваго рисунка. Грянулъ рѣзкій выстрѣлъ. Мантыкъ, не глядя на пантеръ, привычнымъ движеніемъ откинулъ стволы и вбросилъ въ нижній — новый патронъ. Только тогда посмотрѣлъ впередъ.