Мануэла

— Не только со мной обращались как с членом семьи, — Бернарда теперь не кричала, а говорила спокойно и с горькой иронией. — С тобой, между прочим, тоже обращались в этом доме как с членом семьи. Пойми, дорогая, делалось это из простого милосердия, потому что ты на самом деле не из семьи Герреро, ты моя дочь!

Эти слова причиняли Исабель такие страдания, что если бы Бернарда могла увидеть ее искаженное болью лицо, то вряд ли бы посмела продолжать. Но она теперь стояла за спиной у Исабель и поэтому упрямо твердила:

— Моя! Моя! Почему ты этого не хочешь понять?!

— Нет! — закричала Исабель, бросаясь на колени перед кроватью мадам Герреро. — Мама! Мама! — Она словно умоляла спасти ее от всего этого кошмара. — Скажи ей, что она лжет, что это не так, что ты моя настоящая мать! Мамочка, скажи ей! Я больше так не могу, я сейчас с ума сойду!

Но мадам Герреро спрятала лицо в подушку, и лишь вздрагивающие плечи говорили о том, что она плачет. Исабель поднялась с колен, с ненавистью глядя на Бернарду.

— Вот видишь, она даже не может отрицать этого. — Бернарда кивнула в сторону мадам Герреро. Она подошла к Исабель. — Я понимаю, дочка, какой это тяжелый удар для тебя, но со временем... — Бернарда хотела обнять Исабель за плечи, — ...я верю, со временем ты привыкнешь к этому.

Но стоило ей только дотронуться до плеча Исабель, как та, резко развернувшись, отбросила ее в сторону, ударив при этом по лицу. Словно что-то очень мерзкое прикоснулось к ней — с такой брезгливостью смотрела на пораженную как громом Бернарду покрасневшая от гнева Исабель. Это заставило последнюю сразу же умолкнуть.

— Исабель! — с отчаянием прошептала наконец несчастная мать. Она не ожидала встретить такую ненависть со стороны той, которую когда-то произвела на свет божий.

— Нет! — Этот вопль Исабель заставил поднять голову мадам Герреро. — Нет! Нет! — выбегая из комнаты, отчаянно кричала Исабель. Обеих женщин охватила паника. Они поняли: произошло нечто такое, что могло обернуться страшной трагедией.

— Исабель! — закричала вслед девушке мадам Герреро, пытаясь вернуть дочь.

— Исабель! — почти одновременно с ней крикнула и Бернарда.

И та и другая плакали навзрыд, не обращая внимания друг на друга.

Перепуганный Бенигно увидел, как по лестнице со второго этажа сбежала вся в слезах Исабель и, чуть не сбив его с ног, бросилась к выходу. Старый слуга хотел было последовать за ней, но сообразив, что не сможет догнать и остановить сеньориту, в смятении поспешил в комнату мадам Герреро.

— Мадам! Сеньорита... — и замолчал, поняв, что тут стряслось и почему Исабель выбежала из дома в таком состоянии. Ведь он был посвящен в тайну семьи Герреро...

— Я ведь предупреждала тебя, Бернарда, о последствиях, — с горечью сказала заплаканная мадам Герреро. — Ты все разрушила. Это единственное, чего ты смогла добиться. Исабель никогда не сможет признать тебя своей матерью. Для этого ей надо еще раз родиться, но с условием, что воспитывать ее с самого рождения будешь ты. — Мадам вновь не выдержала и расплакалась. — Ты этого хотела, да?

Бернарда не смогла ей ничего ответить. Реакция Исабель на известие о том, что она — ее мать, потрясла Бернарду. Она никак не ожидала такого неприятия. В ее представлении все должно было быть по-другому. Она мечтала о том, что Исабель хоть и будет поражена этим неожиданным известием, но примет ее с радостью. Бернарда забыла о том, что матерью для ребенка является не та женщина, что выносила ее в чреве и родила, а та, что потом воспитала. Двадцать лет — большой срок. И вот сейчас она сидела подавленная, убитая горем, начиная осознавать, что, возможно, лишила себя последней возможности просто видеть дочь каждый день и общаться с ней. Пусть и не в качестве матери. Вряд ли Исабель после столь неприятной сцены захочет вообще видеть ее в доме.

Выбежав на улицу, Исабель пошла куда глаза глядят. Она не замечала ничего, что делается вокруг. Глаза плохо видели из-за непрестанно текущих слез — все было словно в тумане. Очень скоро она оказалась в оживленной части города и пошла вдоль дороги по тротуару. Мимо неслись многочисленные автомобили, освещая ее ярким светом фар. Был уже поздний вечер. Исабель еще ни разу не приходилось одной выходить из дома в столь поздний вечер. Но сейчас она не думала ни о чем, а просто шла, шла. В памяти звучал голос Бернарды. Та кричала ей: „Я, я твоя настоящая мать! Ты должна знать это! Я дожидалась двадцать лет этого дня и теперь ты моя!"

Исабель проходила мимо броских витрин магазинов, пустых в этот поздний час, не обращая внимания на их сверкающее великолепие. В другое время ее женская натура никогда бы не позволила пройти мимо товаров просто так, не рассмотрев их как следует... К действительности ее вернул резкий визг тормозов. Она едва не попала под машину, когда переходила дорогу. Водитель покрутил пальцем возле виска, заметив отсутствующее выражение на ее лице. Она даже не испугалась. Только мельком взглянула на едва не сбившую ее машину и продолжила свой путь.