На вопрос о том, один ли человек создавал книгу или над «манускриптом Войнича» трудился целый коллектив авторов, Панофский ответил, что, по его мнению, вся книга написана рукой одного и того же человека, если не считать некоторых пометок, явно появившихся уже через несколько десятилетий или даже столетий после того, как был написан основной текст.
Неопытные исследователи манускрипта задаются вопросом: если «рукопись Войнича» — это труд какого-то лекаря или травника, то какое отношение к его профессии имеют зодиакальные круги и карты звездного неба? Неужели все врачеватели в то время были параллельно еще и астрологами? Нет, не каждый врач составлял для своих пациентов астрологические прогнозы и «рассчитывал удачные дни». Но вот подходящее и неподходящее, например, для сбора трав время рассчитывалось именно в зависимости от фаз луны, расположения созвездий и так далее… Классический пример — «Полный травник» англичанина Николаса Калпепера (1653).
В противовес ранним своим выводам, в 1954 году Эрвин Панофский заявил, что теперь он считает «родиной» манускрипта Германию (правда, по-прежнему не исключает арабского или еврейского влияния в оформлении и разработке условных значков) и категорически не согласен с версией об авторстве Роджера Бэкона — впрочем, это вполне логически вытекает из заключения о том, что документ создавался, вероятнее всего, в первой четверти XVI столетия. Панофский считал, что речь не идет о мистификации или подделке — по его мнению, книга была изготовлена не с целью поразить общественность или создать сенсацию. Это просто некий зашифрованный текст.
Относительно недавно австралийский ученый Стивен Скиннер, специалист по средневековым рукописям, предположил: «манускрипт Войнича», вполне возможно, составлен врачевателем-иудеем, проживавшим где-то в Северной Италии. Чем руководствовался исследователь?
Он обратил внимание на то, что на страницах манускрипта нет никакой христианской символики. Правда, нужно учесть, что во времена предполагаемого создания манускрипта медицина, алхимия, астрология были тесно связаны друг с другом и в целом балансировали на грани «дозволенного и недозволенного». Поэтому наличие каких-то религиозных отсылок было, в принципе, не очень характерно для подобных рукописей, хотя иногда можно встретить на их страницах просьбу к высшим силам «поддержать труд врачевателя» или «не счесть за грех его работу». Но, по мнению Скиннера, отсутствие подобных пометок говорит в первую очередь о том, что автор рукописи не исповедовал христианство. А почему иудаизм, а не ислам, например? Потому что стилистически рукопись мало напоминает возможное творение человека, исповедующего эту религию. Довольно скромная цветовая гамма, отсутствие орнаменталистики, достаточно вольные трактовки обнаженных фигур… Кстати, о фигурах.
Скиннер по-своему интерпретировал иллюстрации, к которым мы с вами уже обращались. Это те самые рисунки, на которых женские фигурки находятся в чем-то, напоминающем ванны или бассейны. По мнению Стивена Скиннера, перед нами не что иное, как миква — ритуальный иудейский сосуд для омовений с целью избавления от «нечистоты». В частности, омовение в микве женщина должна совершать по окончании «критических дней». Здесь ученому тоже можно возразить: обряд омовения в микве никогда не был исключительно женским, иудейские законы предписывали также и мужчинам в определенных ситуациях совершать ритуальное омовение. Но на рисунках манускрипта в условных сосудах мы видим только женщин… Кстати, по заключению Скиннера, загадочные трубки, соединяющие нарисованные резервуары, могут означать, что автор манускрипта изобрел какое-то приспособление, позволяющее снабжать ритуальный сосуд чистой водой — необходимость во все времена весьма насущная. Правда, нужно отметить, что иудаизм тоже не поощряет изображение человека, тем более обнаженного, но этот момент остался не освещен исследователем.