Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

Начальником всех морских и сухопутных сил во Владивостоке Дьяченко временно назначил Этолина⁸². Командование сборными войсками он поручил штабс-капитану Г.В. Буяковичу, а постовые дела передал прапорщику Майлову. Для обеспечения безопасности Владивостока подполковник распорядился выставить караулы. У местных жителей были собраны лошади для пополнения конского состава горноартиллерийского взвода. Вверх по Суйфуну до Раздольного, с задачей уничтожить все манзовские лодки и переправы, Дьяченко отправил шлюпку с несколькими солдатами, под командованием волонтёра, француза Лаубе, отставного телеграфиста, прошедшего школу военной службы в Алжире. Лейтенанту Старицкому подполковник вверил палубный железный баркас, приказав вооружить его десантным орудием и идти в Находку для наблюдения за манзами, а в крайнем случае — для эвакуации оттуда крестьян и солдат. Выслав из Владивостока под надзор, а затем надёжно изолировав всех пришлых китайцев, равно как и арестованных Этолиным, Дьяченко приступил к их допросу. Разбирательство продолжалось и на следующий день, так как из-за сильного тумана «Алеут» не мог покинуть Золотой Рог.

Туман рассеялся утром 1 мая, и шхуна, успевшая пополнить запасы, вышла в море под командой Лаврова, с подполковником Дьяченко на борту. Спустя несколько часов она бросила якорь в бухте Наездник. К тому времени у острова Аскольд уже стоял барк «Нахимов», подошедший туда на рассвете. Воспользовавшись попутным ветром, он добрался до места назначения ещё 28 апреля, но, не обнаружив там «Алеута», направился в пролив Стрелок. Оттуда майор Пфингстен разослал людей на разведку. Обыскивая берега бухты Разбойник, они встретили китайцев, от которых узнали, что шхуна куда-то ушла, а пост сожжён. Три дня туман удерживал «Нахимова» в проливе, и во всё время стоянки барк продолжал высылать шлюпки для осмотра ближайших окрестностей на материке и острове Путятин. Так и не дождавшись возвращения «Алеута», Пфингстен утром 30 апреля решил подготовить самостоятельную высадку на Аскольд.

Майор раздал солдатам на руки 33 взятых на всякий случай старых ружья 7-линейного (17,78 мм) калибра, с 30 патронами на каждое. У остальных были 6-линейные (15,24 мм) ружья и всего по 4 патрона, так как боезапас к ним предполагалось получить с «Алеута». Пробная стрельба из 7-линейных ружей дала удовлетворительный результат, приободривший людей перед схваткой с неприятелем. В том же, что на Аскольде их ждёт ожесточённое сопротивление, сомневаться не приходилось: ночью с 28 на 29-е, когда горизонт расчистился, с барка видели на острове множество огней. С рассветом 1 мая «Нахимов» двинулся к острову, и вскоре Пфингстен со всеми предосторожностями высадил часть своего отряда. Однако вопреки ожиданиям, навстречу десанту не раздалось ни единого выстрела.

Тихо шелестели волны, мерно набегавшие на песчаный пляж, с разбросанными тут и там разными вещами, одеждой, заготовленным лесом и небольшими плотиками. Бегали брошенные хозяевами собаки. Сами же китайцы как сквозь землю провалились. Отряд прошёл через остров к бухте Наездник, где Пфингстен увидел шхуну «Алеут» и встретился с Дьяченко, съехавшим ради этого на берег. Решили осмотреть Аскольд тщательнее, разослав во все стороны небольшие группы солдат. Одной из них в лесу попался манза, который и объяснил, что все находившиеся на острове, более 1000 человек, переправились на материк в ночь с 28 на 29 апреля, воспользовавшись ясной и тихой погодой. Пришлось признать, что блокада Аскольда и разъединение манзовских сил не удались.

Вернувшись во Владивосток на «Алеуте», в сопровождении «Нахимова» с отрядом Пфингстена, Дьяченко получил тревожные известия о положении дел на Цымухэ. Как оказалось, аскольдовские манзы, ступив на материк, двинулись по прибрежной тропе в сторону границы с Китаем. Нa их пути лежала небольшая деревушка Шкотова, жителей которой предупредил об опасности местный кузнец, китаец по происхождению. Шесть крестьянских семей успели бежать за пару часов до появления манзовских скопищ. Две же семьи замешкались и были растерзаны: китайцы сдирали кожу с живых людей, сжигали заживо, повторяя те же жестокости, что и при разгроме поста Стрелок. Убили они и манзу-кузнеца, поставив ему в вину спасение большинства крестьян. Деревня была выжжена дотла.