Мао Цзэдун. Любовь и страх Великого Кормчего

Если попытаться проанализировать такие речи, можно увидеть, что за ними не стоит ничего, кроме менторства, моралистических поучений на уровне начальной школы (в принципе, Мао и был учителем начальной школы), но люди воспринимали эти слова как веление свыше, как глас самого Господа. Во многом такому восприятию помогала и манера речи коммунистического лидера. Он говорил то тихо и напевно, как добрый и всепрощающий отец народа, то повышал голос до крика, обличая и призывая. Эмоционально восприимчивые люди доходили до истерики от его речей. Они падали на землю и начинали биться в приступе. Такие случаи происходили неоднократно и были документально засвидетельствованы.

* * *

Если продолжать анализировать секрет обаяния Мао Цзэдуна с точки зрения психологии и искусства манипуляции, то отдельно можно выделить его раскованность. Люди в большинстве своем задавлены комплексами, почти не имеют доступа к собственному подсознанию. Это предоставляет прекрасные возможности харизматичному лидеру: он способен стать своего рода экраном, на который окружающие проецируют собственные потаенные желания и фантазии. Для этого ему в первую очередь необходимо продемонстрировать, что он в меньшей степени скован, чем его аудитория, от него прямо-таки исходит опасная сексуальность, у него нет страха смерти, он восхитительно непредсказуем.

Мао Цзэдун действовал в точном соответствии с этими правилами. Несмотря на периоды острой неуверенности в себе, на широкой аудитории он всегда демонстрировал свою силу и раскрепощенность. Он презирал этикет и условности, мог легко заговорить с любым человеком (если считал это нужным) и также безо всякого зазрения совести — обругать подчиненного. В нем безостановочно текла энергия, и преград для нее не существовало.

Секрет этой энергии и пыла вождя лежал в его глубокой вере в то, что Китай станет великой державой, а ему предначертано вести его вперед. Эта вера была настолько сильной, что ее огонь горел в его глазах, и она оживляла всего действия. Вся его жизнь была крестовым походом ради будущего страны. Это была достойная цель, и именно она придавала убедительности его словам, заставляла людей идти за ним и забывать о своем частном ради общего целого. Мао выступал объединяющей идеей для недовольных, для всех, кто, страдая от разобщенности, испытывал непреодолимую потребность объединиться. Он давал людям то, во что они могли бы уверовать.

Но был и еще один источник сил для вождя — он подпитывался энергией толпы. Доводя людей до экстаза, он сам проникался собственной значимостью и переполнялся сил и вдохновения. Он сознательно манипулировал окружением, постоянно держа людей на пределе эмоционального накала. В такой атмосфере, замешанной на страхе и обожании, у него не было недостатка в энергии.

Но знаете, каким главным секретом он обладал? Мао Цзэдун всегда знал, что общество нуждается в диктаторе. Каких бы слов о демократии и равенстве ни произносили люди, глубоко в подсознании у большинства таится мечта о сильном лидере, за которым можно идти без сомнений и раздумий. Так что на самом деле Великого Кормчего создал не сам вождь китайской революции — его создал народ. И продолжает создавать до сих пор. Не зря, спустя десятилетия после его смерти, китайский народ продолжает превозносить Мао, с теплой ностальгией вспоминая те времена, когда у каждого была красная книжица в кармане, и пусть жилось нелегко, зато и завидовать было некому.

В декабре 1993 года в Китае отмечали 100-летие со дня рождения Великого Кормчего. Накануне юбилея сотрудники одного из научно-исследовательских институтов с помощью компьютера проанализировали труды и выступления Мао Цзэдуна. Выяснилось, что чаще всех (913 раз) он упоминал Карла Маркса, затем — Ленина (613 раз). Что касается лексики, то самые распространенные в устах Мао слова: «революция», «класс», «война», «диктатура», «политика». Самыми знаменитыми политическими лозунгами Мао были такие, как «опираться на собственные силы», «извлекать уроки из прошлого в назидание на будущее», «бунт — дело правое», «винтовка рождает власть», Юбилей Мао Цзэдуна вызвал новый всплеск национальной гордости у многих китайцев. С восторгом писали о том, что флер загадочности и непредсказуемости Председателя Мао часто смущал зарубежных лидеров. Сердца простых китайцев чаще бились от гордости за свою страну, когда они вспоминали о пренебрежительном отношении Великого Кормчего к загранице и о его гегемонистских замашках.

Однако жизненная трагедия Мао Цзэдуна в том, что вся последующая история и день сегодняшний отрицают его социальный эксперимент как аномалию. Великий Кормчий хотел указать путь всему человечеству, но в итоге оказался на обочине истории. Впрочем, кто знает, что будет завтра?