Маоисты в Индии. Сборник переводов о движении наксалитов

Это задает ещё одну диалектику положения коммунистической партии как авангарда. Главный источник потенциальной угрозы, о котором мы говорили выше, не проистекает из внешних влияний. Он содержится в революции, которую возглавляет авангард, в обществе, созданном в результате революции, иными словами, в появляющемся единстве противоположностей, созданном в результате успешного осуществления авангардом своей роли. Эта потенциальная угроза является зеркальной противоположностью другой потенциальной возможности, которая ведёт к движению к коммунизму. Какая из них двух будет реализована в данном социалистическом обществе — этот вопрос должен быть решен в ходе классовой борьбы, которая происходит внутри партии и общества в каждый конкретный исторический момент. Понимать партию как единство противоположностей — вот из чего следует исходить, чтобы утвердить в теории и на практике маоистскую концепцию партии.

Исходя из уроков китайской революции и международного коммунистического движения, Мао развил ряд идей в отношении партии. Одна такая идея, которую он постоянно подчёркивал, состоит в построении коммунистического сознания необходимости служения народу, в ограничении признаков превосходства в отношениях между партией и народом, между руководством и рядовыми членами партии. Это не значит, что нужно отрицать роль или значение руководства. Мао выступал против того воззрения, которое абсолютизировало руководство, и сводило массы и рядовых партийцев на роль учеников, пассивных инструментов. Он напомнил коммунистам, что, несмотря на необходимость кадров, именно массы выполняют всю работу и поэтому не следует преувеличивать роль кадров. Мао настаивал на том же принципе в отношениях между Центральным Комитетом и местными комитетами и между социалистическим государством и народом. Не получая информации снизу, центральное руководство не сможет принимать правильных решений. Иногда решение может быть найдено на нижнем уровне, и в таком случае задачей Центрального Комитета является пропаганда этого решения по всей стране. Такие наблюдения Мао опровергают идею непогрешимости руководства. Они также помогают продемонстрировать взаимоотношение между организационным принципом демократического централизма и марксистской теорией познания. Мао указал, что борьба против буржуазии — это не единственный элемент классовой борьбы при социализме. Она также включает в себя противоречия между социалистическим государством и народом, и между партией и народом. Ещё в 1950‑е гг. он предупреждал, что народ проучит тех, кто думает, что они могут господствовать над ним после захвата власти. Он выступал за право народа на забастовку и протесты, и говорил, что коммунистической партии нужно выучить урок («Бороться с буржуазными идеями в партии», «Выступление на втором пленуме ЦК КПК восьмого созыва», пятый том избранных сочинений 227).

Что здесь поражает, так это то значение, которое он придавал борьбе снизу, спонтанной инициативе народа. Это ленинское понимание диалектической взаимосвязи между сознательным вмешательством сверху и спонтанным давлением снизу, утраченное международным коммунистическим движением в период после смерти Ленина и борьбы за власть, было не просто возвращено Мао. Он поднял его на новую высоту, применив его в ходе культурной революции, в борьбе против угрозы реставрации капитализма. Тем самым Мао развил концепцию партии и поставил её на новый фундамент; не чьих-то личных поведенческих особенностей, а твёрдых идеологических и политических принципов.

В какой степени Коммунистическая партия Китая, которую возглавлял Мао, смогла впитать в себя эту новизну? Это важный вопрос. Он служит введением к разговору о том, в какой степени международное движение, появившееся в 1960‑е гг. и вдохновлявшееся учением Мао Цзэдуна, или те маоисты, которые утверждали, что достигли большей ясности в 1990‑е гг., смогли внедрить и осуществить на практике маоистскую концепцию партии. Китайская партия была выкована в кузнице Коминтерна по его форме. Этот аспект, а также то, что она так долго функционировала по методам Коминтерна и в его стиле, нужно иметь в виду, когда мы ищем ответ на наш вопрос. Как мы отмечали, Мао стал отходить от этой модели с самого начала. Но его новый подход по-настоящему был утвержден только в ходе культурной революции. На самом деле, учение Мао о партии было систематизировано только в 1973 г. в шанхайском тексте «Базовое понимание Коммунистической партии Китая» (три года спустя запрет этой книги был в числе первых шагов узурпировавших власть сторонников капиталистического пути!). Можно поэтому заключить, что китайская партия проходила перековку в соответствии с маоистским подходом, но этот процесс сам по себе происходил очень неравномерно. На самом деле, этот новый подход развился в ходе революционной практики, всё время поглощая новые идеи, возникающие по мере приобретения опыта.