Марь

— А зря! Даже я боюсь болота, Стэфа! — Баба Марфа покачала головой. — А я знаю о нем поболее твоего. — Она втянула ноздрями воздух. На лице ее появилось какое-то полное отчаяния выражение. — Торфяники снова горят. А это значит, что он уже проснулся и входит в силу. И ночь — это его время! Он ночью на болоте хозяин!

— Кто? — спросила Стеша шепотом. — Про кого вы говорите, бабушка?

— Про того, на чье покровительство рассчитывала моя безумная сестра.

— Она говорит про Тринадцатого, — вмешался в их разговор Серафим. — Он тоже ребенок Мари, только нелюбимый.

— Настолько нелюбимый, что она не позволяет ему умереть, — сказала баба Марфа. — Он может лишь ненадолго уснуть.

— И как он выглядит, этот Тринадцатый? — спросила Стеша. — Кто… Что он такое?

— Иногда в небе над болотом появляются крылья, — снова заговорил Серафим. — Крылья из дыма и искр. Это его крылья, Стэфа. Он редко показывается людям, но если коснется живого существа хоть одним своим перышком — быть беде. Он не любит никого, кроме птиц. Говорят, птицы разносят его огонь на своих крыльях.

— Несколько раз загорались дома в Марьино. — Баба Марфа кивнула. — Горящие птицы падали на крыши, залетали в окна. На моей памяти такое было лишь однажды, летом семнадцатого года. Тот дом выгорел почти дотла.

— Какой дом? — спросила Стеша, хотя уже знала, какой. Помнила обожженные, черные от времени и копоти стены графской усадьбы.

— Моя мать заживо сгорела из-за такой вот огненной птицы, влетевшей в окно ее спальни. Пожар не могли потушить до утра. — Голос бабы Марфы звучал ровно и отстраненно, как будто она рассказывала страшную сказку, а не историю своего рода. — А вечером того же дня из своего охотничьего ружья застрелился отец. Не смог пережить ее смерть.

Серафим тоже встал, успокаивающе положил руку на плечо бабе Марфе. А она, ничего не замечая перед собой, продолжила:

— Иногда я успокаиваю себя тем, что для них так было лучше, что при новой власти их судьбы могли быть еще печальнее. Но я так и не смогла понять, за что он поступил с ними так жестоко.

— Это из-за Анны, — сказал Серафим убежденно. — Он хотел ее для себя, сделал все, что она просила, а она сбежала. И он разозлился, тетя Марфа.

— А сейчас? — спросила Стеша. — Сейчас он тоже злится?