Мара

— Уверяю тебя, в душе он ужасный сноб. Будь он нормального роста, он бы и разговаривать с тобой не стал.

— А я уверяю тебя, что ты не права! — отрезала Мара. — Что же касается Джейма Сен-Клера, то я приняла решение, и никто и ничто не заставит меня его изменить. В конце концов, я уже пообещала, что пойду с ним! Ты бы лучше посоветовала, что мне надеть. Я ведь никогда не была на танцах. Наверное, туда нужно одеваться по последней моде, а? Помнишь платье, которое я купила на прошлой неделе — может, его надеть?

Кланки пробормотала нечто вроде «чертова упрямая дура», но тема Джейма Сен-Клера была наконец закрыта. Мара не сердилась на подругу. Кланки любила иногда покомандовать, поучить Мару жизни; к тому же она ревновала ее ко всем: к Джоко, доктору Макколлу, даже к бедному Лобо. И все же Кланки была верным другом, добрым, отзывчивым. Иногда, когда Кланки внезапно начинала хандрить, Мара пыталась ее развеселить, пересказывая ей ее же шутки. У Мары, правда, они выходили совсем не такими забавными, как у Кланки, но все равно Кланки хохотала в ответ как безумная.

Обычно мрачное расположение духа овладевало Кланки тогда, когда она узнавала что-нибудь новое о Джонни. Он женился на девчонке Клински и теперь прочно закрепился в шоу Лэски, но так и не вернул Кланки тех денег, которые занял у нее, когда они еще были вместе.

В пятницу днем Мара, уже давно тщательно продумавшая свой туалет, оделась и, осмотрев себя в зеркале, осталась вполне довольна своим видом. Кланки охотно помогла ей уложить волосы в прическу — точно такую, какую она видела в журнале мод, вкусам которого всегда рабски следовала. Новое платье, чуть закрывавшее колени, было сшито из изумрудно-зеленого атласа, так шедшего к глазам Мары. Оно плотно обтягивало стройную фигуру Принцессы. Сверху Мара надела блестящий пиджачок с рисунком в виде жемчужин и черно-белые бусы — теперь она не сомневалась, что выглядит достаточно модно.

Вскоре появился Джейм.

При виде Мары его глаза сначала изучающе расширились, затем заметно сузились, и это могло означать все что угодно — и одобрение, и ужас. Мара, с ранних лет подмечавшая повадки гаджо, сильно подозревала, что взгляд Джейма означал именно последнее. Он недоволен, он, кажется, даже смущен. Но Мара решила, что из-за этого расстраиваться не стоит: что может мужчина, а тем более студентик, понимать в женской моде?

Машина Джейма была припаркована на стоянке возле цирка. Мара восхищенно смотрела на маленькую желтую спортивную машинку: никогда раньше ей не приходилось ездить на такой. Когда она выразила свой восторг, Джейм спокойно объяснил:

— Это «штутц». Он только для небольших прогулок. Когда я пойду работать к отцу в контору, обязательно куплю себе что-нибудь посолиднее.

— В какую контору?

— Юридическую. Я буду адвокатом — если, конечно, сдам экзамен.

— Какой экзамен? — спросила Мара, и Джейм подробно объяснил ей, как сложно сдать экзамен на степень адвоката в Массачусетсе.

— Вы, наверное, ужасно умный?

— Не очень. Но я быстро все схватываю, — сказал он, улыбаясь.

Мара понимающе кивнула:

— Обо мне Джоко говорит то же самое — что я хваткая. Он тоже мог бы стать адвокатом, если бы захотел. Он учился в Оксфорде — это такой университет в Англии.

— Да, я знаю. А кто этот Джоко?

— Ну как же — Лорд Джоко, самый маленький из клоунов! Неужели вы о нем ничего не слышали? Он ведь очень знаменит.

— Клоун, который учился в Оксфорде и при этом еще и лорд?

Мара чувствовала, что Джейм ей не верит, и даже немножко обиделась:

— В Оксфорде он совершенно точно учился, что же касается того, лорд он или нет, мне кажется, это его личное дело.

— Ладно-ладно, я понимаю, — ответил Джейм и перевел разговор на клуб и на предстоящие танцы.

…Через полчаса он остановил машину подле огромного каменного здания. Мара удивленно рассматривала колонны и увитые плющом стены. Может, Джейм пошутил? Этот дом скорее похож на монастырь, чем на зал для танцев.

Сен-Клер вылез из машины и помог выйти Маре. Они обогнули здание и прошли в большой двор, откуда доносилась удивительно приятная музыка. На деревянном помосте танцевали парами девушки и молодые люди; вокруг были расставлены покрытые пластиком столы и крашенные белой краской железные стулья. Прелестную мелодию играл оркестр из пяти человек, расположившихся на эстраде. Единственное, что давало свет, — это гирлянды крошечных лампочек, которыми были увиты ветви деревьев.

— Волшебные огни, — благоговейно прошептала Мара, и Джейм не выдержал и расхохотался.