Мара и Морок. 500 лет назад

Мой отец не мог уехать, будучи главой целого княжества. Однако и от моей семьи почти ничего не осталось. Поэтому после того как в десять с половиной лет меня забрали Мары, я не пыталась вернуться, а Ашор и наши территории я охотно обхожу стороной всё это время. Сёстры знают и никогда меня туда не берут.

Пересекаю поляну перед храмом и углубляюсь в лес. Кожа сапог моментально намокает и темнеет из-за влажного мха и росы. Туман холодит кожу и утяжеляет волосы. Тру ладони, решая, что зря недооценила погоду. Стоило надеть плащ. Прогуливаюсь, слушая птичьи разговоры, и по привычке смотрю под ноги и по сторонам, выискивая полезные травы или ягоды. Мы не так часто гуляем, но всё равно всегда приносим что-то полезное в храм, если находим. Веду плечами, надеясь расслабиться и выкинуть лишнее из головы. Сворачиваю по тропинкам на север, бездумно бреду больше получаса, наслаждаясь простыми движениями, а воспоминания растворяются вместе с туманом, позволяя мне жить в настоящем.

Отвлекаюсь на звук реки справа и решаю прогуляться по берегу. Солнечный свет по-прежнему рассеян пеленой, и всё же там заканчивается полоса деревьев и на открытой местности должно быть теплее. Как только оказываюсь у кромки леса, замираю, глядя на силуэт в тумане реки. Этот кто-то стоит в воде по грудь. Я не могу точно понять, кто это, хочу окликнуть, зная, что время от времени тут встречаются юноши и девушки, а иногда и дети. Но в этой реке не стоит купаться. На дне много скользких камней, в нескольких метрах от берега резкий обрыв, и пару раз я встречала здесь русалок, поэтому на Русальную неделю особенно не стоит заходить в воду. Лучше спуститься по течению.

Однако из горла не успевает вырваться и звука, как человек делает шаг, вероятно, поскальзывается и резко уходит под воду с головой. Я дёргаюсь вперёд на несколько шагов, слыша громкий всплеск, жду, что он или она вынырнет. Затаив дыхание, прислушиваюсь в ожидании нового всплеска или ругани, но стоит пугающая тишина.

Один.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Шесть.

Выругавшись вслух, я бросаюсь к реке, на ходу отстёгивая ремень с кинжалом и отбрасывая его на песок. Едва не падая, стягиваю сапоги. Снимать сарафан у меня нет времени: я не надела штаны. Испугавшись, что это мог быть совсем юный мальчик или девочка, бросаюсь в воду. Поднимаю как можно больше брызг, надеясь отпугнуть русалку, если это её рук дело.

Вода пронзительно холодная, моментально пробирает до костей. Ткань липнет к ногам и телу, затрудняя движения. Как только вода доходит до груди, я ныряю, но не успеваю даже глаза открыть под водой, как головой врезаюсь во что-то. Натыкаюсь на чью-то голую спину и моментально выныриваю, пытаясь встать на речное дно. Однако из-за внезапного столкновения всё ещё не успеваю сориентироваться, вновь теряю равновесие и заваливаюсь на бок, во второй раз полностью оказываясь под водой. Та моментально заливает нос и горло.

Кто-то хватает мою руку и рывком возвращает меня на ноги. Это не юноша и даже не девушка, а взрослый молодой мужчина. Первое, что я встречаю, – недоумённый наклон головы и интерес во взгляде, похоже, наше столкновение оказалось для него не меньшей неожиданностью. С его длинных волос по голой груди и плечам стекает вода, но он с невозмутимым любопытством наблюдает, как я откашливаюсь, выплевывая воду. Проходит чуть меньше минуты, пока я прекращаю кашлять. Он продолжает молчать со спокойной полуулыбкой, потревоженная вода вокруг нас успокаивается.

– Здесь опасно, – сдавленно говорю я.

Брови молодого мужчины приподнимаются, он мимолётно оглядывает влажную ткань на моих плечах. Я стою твёрдо, вода достаёт мне до ключиц, когда ему она едва доходит до груди.

– Верно. Зачем тогда полезла? – отвечает он, не предпринимая попыток сдвинуться с места.

– Я думала… ты поскользнулся или русалки… из-за тумана неясно было. Решила, что ты можешь быть ребёнком, – теперь даже для меня самой все эти объяснения звучат как бред, однако он кивает в такт моим словам, задумчиво сжимая губы.

– Действительно. Из-за тумана могло и показаться, – он смотрит на меня голубыми, пугающе светлыми глазами. Его губы растягиваются в снисходительной улыбке. – Но поверь, юнцом я перестал быть давным-давно.

Наглый.

Его ухмылка и приторно-сладкий тон, с которым он растягивает слова, позволяют мне стряхнуть оцепенение. Однако незнакомец всё равно оказывается быстрее. Подняв из реки левую руку, он демонстрирует мне сеть с трепыхающимися в ней карпами.

– Я ловил рыбу, – коротко объясняет он.

Едва не соглашаюсь, что он выбрал удачное место, – здесь есть глубокие ямы, да и сами мы иногда рыбачим в этой части реки, – но моментально осекаюсь, захлопывая рот. Я вся мокрая, стою в воде, выставив себя дурой из-за самоуверенного решения помочь, а собеседник продолжает мне нагло улыбаться, всем видом показывая, что понимает, насколько я сглупила.

Кожа на его груди и плечах покрывается едва заметными мурашками, а я сама начинаю трястись. Утро выдалось прохладным. Рано ещё для комфортного купания.