Мара

– Считай, что там обитаю, не все ли равно. Переночевать мне негде, вот и решила к тебе завернуть. А ты вроде недоволен? Не бойся, надолго не задержусь.

– Нет, отчего же… Я, конечно… Но как ты в город попала?

– А где твоя жена? – поинтересовалась гостья.

– Жена? Ах, да… Они с дочерью отправились отдыхать. На юга, то есть.

– Вот и хорошо. Значит, никто нам не помешает. Я, с твоего позволения, немного ополоснусь. – И она направилась в ванную.

Несколько обескураженный такой бесцеремонностью, Десяткин стоял посреди комнаты, не зная, что предпринять дальше. Решив не обращать внимания на деревенские манеры гостьи, он отправился готовить ужин.

Из ванной доносился плеск воды, Валера же тем временем достал из холодильника какие-то консервы, маринованные огурцы, прочую нехитрую закуску и приготовился потчевать гостью.

О том, что последует потом, он старался не думать. Девица, конечно, симпатичная, однако стоит ли связываться? Ведь он ее совершенно не знает. А вдруг она того?.. Еще подцепишь какую-нибудь заразу… Уж больно ведет себя развязно.

В общем, Валера рассудил, что лучше ограничиться легким ужином, а затем отправить гостью «бай-бай». А завтра пусть уматывает на все четыре стороны.

Плеск воды в ванной внезапно прекратился, и Десяткин замер; сердце без всякой причины остановилось, замерло на мгновенье, а потом забухало в груди. Десяткин судорожно сглотнул: непонятное волнение мгновенно высушило гортань.

И тут в комнату впорхнула гостья. «Она вошла голой», – внезапно вспомнилось Валере название недавно читанной переводной книги. Именно такой и предстала перед ним Мара.

Десяткин присмотрелся к ней… При свете тускловатой лампочки казалось, что гостья распространяет какое-то едва заметное сияние. Как это ни банально звучит, она прекрасна. Все, с кем до сих пор приходилось общаться антиквару, и в подметки ей не годились.

Мара приблизилась к оцепеневшему Валере и легонько провела своими прохладными пальчиками по его щеке. Голова нашего героя пошла кругом.

То, что происходило дальше, было похоже на цепь ослепительных вспышек, чередовавшихся с провалами в черные глубины. Ничего подобного он до сих пор не испытывал. Сознание «выключилось», вместо него образовалось что-то нереальное, переполненное мраком и острейшим наслаждением. Порой Десяткин испытывал приступы удушья, словно очутился в безвоздушном пространстве. Он пытался вздохнуть полной грудью, но вместо воздуха ощущал лишь обжигающую пыль на губах. Ему вдруг почудилось, будто он попал в центр раскаленного смерча, бушующего посреди безводной степи. Вихрь подхватывал его, куда-то уносил, поднимая ввысь, а потом снова опускал на землю.

Сколько все это продолжалось, Валера не знал, может, час, может, год. И вдруг все кончилось… Восторг, боль, наслаждение – все исчезло. Остался лишь мрак, и он сам, без сил лежащий в этом липком мраке. Он чувствовал, что рядом кто-то есть. Кто-то холодный и еще более темный, чем окружающая его мгла. И этот ледяной некто поглощал жар его тела, однако облегчения не наступало, напротив, вместе с прохладой приходило странное беспокойство, переходившее в отчаяние…

Проснулся Десяткин поздним утром. И, тотчас же вспомнив о своей гостье, повернул голову. Рядом никого не было. Валера вскочил. Первое, что пришло в голову, – его сокровища похищены. Он метнулся в соседнюю комнату и убедился, что все вещи, привезенные из экспедиции, находились на своих местах. И квартира была в целости и сохранности. Куда же эта девка подевалась? Может, в ванной или на кухне? Но и там ее не оказалось. Странно…

Он в задумчивости уставился на кухонный стол. Содержимое консервной банки побурело, зеленый лук увял, кружочки вареной колбасы свернулись в трубочку, словно обмороженные уши. Все было нетронуто. Таинственная Мара исчезла, даже не подкрепившись. Но почему? Он попытался восстановить последовательность вчерашних событий. Она вышла из ванной в чем мать родила. А потом… Он усмехнулся. Потом они… занимались любовью, проще говоря, трахались. И помнится, отменный был трах. Только как-то уж очень необычно все происходило. Впрочем, подробности почему-то не запомнились, а ведь он не пил… Непонятно…

Валера приблизился к своему ложу и стал внимательно его разглядывать. Удивляло полное отсутствие следов ночных развлечений. Постель была в относительном порядке, да и подушка на ней имелась только одна. Значит, дама не ночевала? Когда же ушла?..