Марафон со смертью

– Лариса, это к тебе. Выходи! – позвала наконец ее мама, в душе даже обрадовавшись визиту этого незнакомого молодого мужчины – был хоть повод вытянуть дочку из комнаты: Лариса как за, перлась у себя, так больше и не выходила, даже отказавшись поужинать.

Лариса наскоро поправила прическу, глянув в зеркало, запахнула поглубже халат и вышла в коридор, снедаемая любопытством и тревогой одновременно.

В прихожей стоял абсолютно незнакомый ей человек. Красивый, высокий, широкоплечий, с короткой аккуратной стрижкой, в укороченной кожаной куртке, странных камуфляжных брюках и кроссовках, он был бы очень похож на бандита, если бы не одно обстоятельство – он был все же какой-то не такой, как окружение Юного.

Увидев его, в первую же секунду Лариса подумала: "Надо же, как бывает – ведь бандит бандитом, а морда интеллигентная, располагающая".

И эта доброжелательная улыбка...

– Что вам нужно? – спросила Лариса как можно строже, стараясь не поддаваться на эту улыбку.

– Вы Лариса?

– Я.

– Мне нужно с вами поговорить.

– В такое время?!

– Дело очень срочное, поверьте. Отлагательства не терпит никак, – Говорите.

– Давайте выйдем на лестничную площадку.

– Ага, как же... – начала было девушка, но парень перебил ее:

– Не бойтесь, я пришел один и клянусь вам, что ничего вам не сделаю.

– Ладно.

Они вышли на лестницу, и Лариса прикрыла за собой дверь квартиры – на всякий случай: если мать пожелает что-то подслушать, пусть уж лучше ей это не удастся.

– Ну, я вас слушаю.

На какой-то миг Банда засомневался – говорить с ней от имени ее знакомого Юного или представиться другом Самойленко и Дубова. Ведь до этого момента он действовал чисто по наитию, не сомневаясь лишь в том, что ему нужно срочно переговорить с Тимошик. А как он это осуществит, казалось ему делом второстепенным и не таким уж трудным.

– Меня прислали за вами... – начал он, все еще не придумав, на кого сослаться.

– Кто? – уточнила Лариса, тут же почувствовав его нерешительность.

– Юный.

Выражение лица девушки немедленно изменилось – если до того, как Банда вымолвил это имя, она смотрела на него, быть может, и не с интересом, но, по крайней мере, не враждебно, то сейчас глаза ее сверкнули ненавистью:

– Слушай, ты! Катись отсюда вместе со своим Юным! И передай ему, что если только он еще раз приволочется ко мне или позвонит – я сдам его с потрохами! Мне бояться больше нечего. Отбоялась уже. Я из-за вас, подонков, сама сволочью стала, такой же, как вы. Пошел отсюда!

Она наступала на него, с яростью выкрикивая эти слова, и Банде показалось даже, что девушка собирается его вот-вот ударить.

Что ж, имя Юного "не прошло". Оставалось использовать второй, настоящий вариант:

– Лариса, погодите. Я пошутил. Я не от Юного. Просто не знал толком, в каких вы с ним отношениях.

Опешив, она замолкла на полуслове, а затем совсем растерянно подняла на него глаза:

– Если вы не от Юного, то кто вас прислал? Что вы от меня хотите? И откуда вы знаете этого Юного?

– Я... Как вам сказать? – замялся на мгновение Банда, не зная толком, как объяснить ей все побыстрее и попроще. – Я – друг Николая Самойленко.

– И... – она просила продолжения, но голос ее звучал безжизненно, обреченно.

– Ему очень нужна ваша помощь. Без вас мы не сможем спасти Леночку.

– Понятно.

– Я очень прошу вас одеться и спуститься со мной в машину. Она у подъезда.

– Хорошо, сейчас, – ответила она бесцветным голосом, повернулась и исчезла в квартире, не пригласив мужчину войти.

Несколько минут, пока Лариса одевалась, показались Банде целой вечностью – и он клял себя за неосторожность. Ему чудилось, что Тимошик уже набирает номер Юного, предупреждая того, что в игре появился новый участник. В какой-то миг он вынул из кармана нож, готовясь перерезать на всякий случай телефонный провод, тянувшийся из распределительной коробки, но потом все же одумался, решив положиться на удачу.

Вскоре Лариса вышла – в джинсах, свитере, куртке, готовая идти с ним, и Банда вздохнул облегченно.

– Пойдемте, – предложила девушка, и они поспешили вниз по лестнице...

* * *

На ее приветствие сидевшие в машине Андрей и Николай не отозвались.

"Все знают!" – подумала Лариса, но это обстоятельство почему-то не взволновало ее.

Какая-то апатия овладела ею – она знала, что все кончено, что больше не будет любимой работы на телевидении, по крайней мере, в редакции Самойленко. Она понимала, что теперь за ней надолго установится нехорошая слава, и даже если никто ничего не будет знать конкретно, отношение к ней в среде журналистов будет уже совсем другим – предательства здесь не прощали.

Но она относилась теперь ко всему почти равнодушно. Правда, это было больше похоже на обреченность – изменить что-либо было уже невозможно. За все на свете когда-нибудь приходится расплачиваться, и расплата тем дороже, чем сильнее проступок.

– Ну что ж, Лариса, – нарушил молчание Банда, – приблизительно мы знаем, какую роль вы сыграли во всем этом жутком деле. Конечно, мы понимаем даже, что вы согласились помогать бандитам не по собственной воле...

– Конечно! – вдруг горячо воскликнула девушка. – Коля, прости меня!