Марафонец

Бэйб пожал плечами. Он не захотел говорить с Эльзой, какого черта трепаться с этим наглым сукиным сыном?

– Я понимаю, насколько сейчас неподходящий момент...

– Совершенно верно, – оборвал его Бэйб.

– Я знаю, как близки вы были с братом...

– Да что вы говорите? Вы знаете? Откуда вам это знать, скажите, пожалуйста? Что вы вообще знаете?

– Нет-нет, извините. Просто я хотел понять что к чему.

– Что? Вообще какого черта? Чем вы там у себя командуете?

Блондин сразу пошел на попятную.

– Откуда вы знаете, что я командую чем-то?

– Тот тип в штатском назвал вас «коммандер», я слышал.

– О, это пустяки, флотское прошлое. Я был когда-то моряком, дослужился до коммандера, звание это вроде сенатора или вице-президента: даже в отставке их называют по-прежнему.

– Ерунда.

Повисло молчание. Потом этот тип сказал:

– О'кей, ты прав, не будем говорить ерунду. Слушай, у нас что-то не получается, а очень надо, чтобы получилось. Забудь про коммандера. Я объясню попозже. Меня зовут Питер Джанеуэй. – Он протянул руку и сверкнул улыбкой. – Но вообще-то друзья зовут меня Джейни.

Часть 3 Зуб

19

– Я не ваш друг, – сказал Бэйб, не замечая протянутую ему руку.

– Сейчас это не важно. Важно только одно: мы с тобой должны поговорить. – Джанеуэй опустил руку, явно смущенный.

Надо было пожать ему руку, подумал Бэйб, не умер бы, быстренько пожать и все, нетрудно ведь.

– А там, где вы, там все важно, да? Важно, чтобы поговорили, важно, чтоб мы поладили. Что там еще у вас важно, давайте сразу весь список.

– Перестань.

– А я еще и не начинал, – сказал Бэйб, и ему очень понравился этот ответ. Богарт бы тоже сказал что-нибудь в этом роде или другой стильный актер.

Джанеуэй вздохнул. Он изобразил руками, как открывают бутылку.

– Есть что-нибудь?

Бэйб пожал плечами, кивнул в сторону кухни.

Джанеуэй встал, нашел бутылку красного бургундского, открыл ее.

– Хочешь? – спросил он Бэйба, наливая вино в немытый бокал.

Бэйб покачал головой и удивился себе: почему я так паршиво веду себя с Джанеуэем. Вполне сносный мужик, тактичный, приличный. Он напоминал Бэйбу... Бэйб порылся в памяти, пока не вспомнил: Гэтсби[10]. Сбросить бы Джанеуэю несколько лет и отрастить волосы, и был бы он двойником Гэтсби. А Гэтсби мне нравится, так зачем же хамить этому Джанеуэю? Дело не в самом Джанеуэе, понял он наконец, дело в его присутствии здесь и сейчас. Мне надо побыть одному, подумал Бэйб, дайте мне возможность оплакать брата.

Он был слишком мал тогда и не помнил мать, а когда пришла очередь Г. В., он и Док упрекали сами себя. «Надо мне было сразу войти. Док, сразу, с бумагой этой». – «Заткнись, ничего ты не понимаешь, это моя вина. Я, только я виноват, дурацкая химия». А потом они замолчали, потому что их споры не могли воскресить отца.

Не воскреснет и Док, сколько бы Бэйб не проливал слез.

Джанеуэй одним махом опрокинул в себя вино, налил еще. Потом подошел и сел рядом с Бэйбом.

– Ну как, ты сможешь помочь нам?

Бэйб ничего не ответил.

– Слушай, я не хочу вступать в интеллектуально-логические игры с почти гениальным историком. Если хочешь доказать, что ты умнее меня, то уже доказал. Все, я сдаюсь, ты победил.

– Кто вам рассказал обо мне? Откуда вы знаете, чем я занимаюсь?

– Позже, позже я объясню все, но важно, чтобы сначала ты мне рассказал кое-что, идет?

– Нет, не идет. Когда вы говорите, что вам важно поговорить, вы имеете в виду, что это важно для вас, но не для меня. Да, может, я и отмахиваюсь от вас, но только что убили моего брата, и мне что-то совсем не хочется болтать.

– Иди переоденься, – мягко сказал Джанеуэй, – под душ встань, если хочешь, а потом мы поговорим.

– Переодеться? – переспросил Бэйб, смутившись. – Да, конечно.

Он был все еще в той одежде, в которой встретил Дока: голубая рубашка и серые брюки, сплошь покрытые засохшей кровью. Бэйб тронул кровь пальцами. Надо будет сохранить эту рубашку. Заверну в нее пистолет Г. В. Пистолет и запасную обойму. Жаль, что ничего не осталось от матери. Бэйб заморгал. О чем это я? Ах, да. Сохраню эту одежду.

– С тобой все в порядке? – спросил Джанеуэй.

Бэйб все еще моргал, чувствуя головокружение.

– Все прекрасно, – ответил он чересчур громко.

– Я ищу мотив, – пояснил Джанеуэй. – Поверь мне, я не меньше твоего заинтересован в поимке преступника.

– Довольно этих идиотских объяснений! Он был моим братом, почти отцом, он вырастил меня, а ваше имя я слышу в первый раз, так что заинтересован больше я, согласитесь.

Джанеуэй долго не отвечал.

– Да, конечно, – наконец согласился он.

Но каким-то странным тоном. Бэйб вопросительно взглянул на него.

– Видишь ли, довольно долгое время мы с твоим братом работали вместе и хорошо знали друг друга.

– Я не верю, что вы из нефтяного бизнеса.

– Мне все равно, чему ты веришь, а чему нет, – мне надо узнать, кто это сделал.

– Да бандит какой-нибудь. Это Нью-Йорк, бандюги режут прохожих каждый божий день. Какой-нибудь наркоман захотел забрать у него деньги, брат решил не отдавать их...