Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)

Вернувшись домой, профессор Челленджер дал распоряжение Остину ни в коем случае его не тревожить, а сам направился в библиотеку и уселся в кресло. Мэлоун разместился слева от профессора, Энид справа. Челленджер протянул огромную руку и накрыл ею крохотную ладонь дочери.

– Дорогая, – произнес он после долгого молчания. – Не сомневаюсь, что ты наделена неведомой силой, проявление которой мне довелось наблюдать сегодня вечером. Так как ты обладаешь этой силой, глупо отрицать наличие подобных возможностей у других. Признаю, что контакт с духовными сущностями в принципе возможен. Я еще не готов вступать в дискуссию, так как до сих пор нахожусь в замешательстве и не могу прийти в себя. Мне придется прибегнуть к вашей помощи, Мэлоун, и твоей, Энид, чтобы привести свои мысли в порядок. Могу лишь сообщить, что испытал настоящий шок, когда передо мной открылась новая, плохо изученная область знаний.

– Сочту за честь быть вам чем-то полезным, – произнес Мэлоун.

Челленджер криво усмехнулся.

– Не сомневаюсь, каким будет заголовок в вашей газете – «Триумфальное обращение профессора Челленджера»! Предупреждаю, я еще не готов зайти так далеко.

– Мы не станем совершать необдуманных поступков. Ваше мнение останется вашим личным делом.

– Я всегда имел мужество признаваться в своих убеждениях, когда они окончательно сформировались. В данном случае время еще не пришло. Тем не менее сегодня вечером я получил два послания, которые невозможно объяснить материальными причинами. С уверенностью заявляю, что Энид в тот момент находилась без сознания.

– Уверяю тебя, папа, что я ничего не знала.

– Согласен. Кроме того, ты никогда не была способна на обман. Первое послание было от твоей мамы. Она уверяла, что звуки, которые я слышал и о которых однажды рассказывал, действительно издавала она. Теперь мне понятно, что ты медиум и в ту памятную ночь не спала, а находилась в трансе. Это немыслимо, неимоверно, удивительно, но тем не менее реально.

– Крукс использовал почти те же слова для описания феномена, – произнес Мэлоун. – Он написал: «Практически невозможная, но абсолютная истина».

– Я обязан перед ним извиниться. Кажется, мне предстоит извиняться еще перед многими.

– Ни у кого еще спиритуалисты не требовали извинений, – ответил Мэлоун. – Эти люди сделаны из другого теста.

– Что касается второго послания, то я должен объясниться. – Профессор смущенно заерзал в кресле. – Долгое время я хранил это событие в строжайшей тайне. Никто на земле не знал, что произошло. Так как вы уже услышали довольно много, не случится ничего страшного, если вы узнаете все до конца.

В ту пору я был начинающим доктором. Не будет слишком большим преувеличением сказать, что данное событие наложило отпечаток на всю мою жизнь. Вечерний сеанс помог развеять черные тучи, которые висели надо мной долгие годы. Некоторые объяснят происшедшее телепатией или скрытой работой подсознания, но я уверен, что получил послание с того света.

В то время научная общественность обсуждала новое лекарство. Не хочу утомлять вас сухими подробностями, которые вы не в состоянии оценить. Препарат производили на основе растения, которое может быть как смертельным ядом, так и могучим средством исцеления. Так уж случилось, что я стал обладателем одного из первых образцов чудодейственного средства. Желание вписать свое имя в историю науки толкнуло меня на необдуманный поступок: я решил испытать действие лекарства на людях. Испытуемых звали Олдридж и Вар. Оба были моими пациентами в городской больнице. Я дал им, как мне казалось, безопасную дозу. На следующее утро обоих нашли в палате мертвыми.

Я дал им лекарство втайне от всех, никто не знал о моем эксперименте. Скандала удалось избежать: оба были серьезно больны, их смерть казалась естественной. Но в моем сердце поселился страх. Я верил, что лично убил несчастных. Этот случай стал темным пятном в моей жизни. Но во время сеанса вы слышали сами, что причиной смерти послужила страшная болезнь, а не лекарство, которое я прописал.

– Бедный папа! – прошептала Энид, прижимаясь к большой волосатой руке. – Бедный папочка, ты, должно быть, ужасно страдал.

Челленджер был слишком гордым человеком, чтобы становиться объектом сострадания, даже если сочувствие выказывала собственная дочь. Он резко выдернул руку.

– Я посвятил жизнь науке, – сказал он. – Для того чтобы добиться результатов, иногда приходится рисковать. Думаю, что тогда не совершил ничего предосудительного. Но тем не менее должен признаться: сегодня в моем сердце воцарился покой.

Глава 17, в которой туман рассеивается