Марат

Скапливавшаяся на протяжении долгих десятилетий ненавистного гнета, страданий, голода ярость многомиллионного крестьянства, раздражение буржуазии, уже протянувшей руки к государственному рулю и снова отброшенной назад, гнев измученных непосильным трудом рабочих, всеобщее разочарование, утрата надежд, решимость отчаяния — все смешалось и соединилось в единую, клокочущую гневом, страшную в своей разрушительной мощи силу, ищущую немедленного выхода.

В Версаль начали стягиваться верные королю войска, в придворных кругах не считали даже нужным скрывать намерений монарха — разогнать силой Генеральные штаты.

Взрыв стал неизбежен; ничто его не могло уже предотвратить.

Историки позднее спорили о том, что было непосредственной причиной революционного восстания: близорукое ли упорство короля, не пожелавшего утвердить решения Национального собрания, отставка ли Неккера, которого король уволил по требованию своей властной жены, готовящийся ли разгон вооруженными силами Учредительного собрания?

Эти споры были в значительной степени беспредметными. Революционный кризис, порожденный глубокими и длительными причинами, к лету 1789 года зашел так далеко и накопил такие силы, что ничто уже не могло их ни остановить, ни задержать.

И этот взрыв, потрясший всю Францию, всю Европу, весь мир, совершился в Париже 14 июля 1789 года.

С чего это началось? Исследователи конца восемнадцатого, девятнадцатого и начала двадцатого столетия со скрупулезной тщательностью изучали каждый день, каждый час этих памятных событий. Иным из них казалось, что, открыв какие-то новые подробности в поведении Марии Антуанетты в предшествующие падению Бастилии дни, они находят ключ к пониманию развития политической драмы. Но не в капризах взбалмошной женщины, даже если она королева, следует искать разгадку исторических событий.

Когда взрыв был неизбежен, он мог быть ускорен первым же случайным толчком. Вечером 12 июля в давно уже взбудораженном Париже услышали о том, что со всех сторон королевства подтягиваются к Версалю и столице крупные — воинские части, что ожидается разгон Национального собрания, а может быть, и карательная экспедиция против мятежного Парижа. Тревожные вести передавались из уст в уста, достоверное смешивалось с домыслами.

13-го и 14-го выстрелы гремели уже во всем Париже. Столица была охвачена восстанием.

Движимая верным революционным инстинктом, толпа ворвалась в Арсенал, разнесла оружейные магазины, и к камням, черепице и булыжнику мостовых, уже обращавших в бегство жандармов, теперь прибавилось огнестрельное оружие.

Армия отступала, а частью переходила на сторону восставших. Солдаты братались с народом, и, когда к полудню 14 июля вся столица была уже в руках восставшего народа, тот же революционный инстинкт подсказал ему, что победа будет завершена лишь с падением все еще господствующей над Парижем ненавистной крепости — тюрьмы Бастилии, символа и оплота абсолютистской тирании.

И народ ринулся на штурм Бастилии. Эта крепость слыла неприступной. Два глубоких рва преграждали к ней подступы. Семь ее высоких башен с поднятыми мостами, мощной артиллерией и большим гарнизоном, почти неуязвимым для атакующих, превращали ее в, казалось бы, несокрушимую твердыню.

Но то, что казалось многим современникам невозможным, что представлялось им чудом, свершилось в течение нескольких часов. Народ овладел Бастилией, повесил на фонаре ее коменданта, сбил засовы с ее темниц и подземелий и поднял над башнями поверженной крепости победное знамя восстания.

День 14 июля — падения Бастилии был началом революции, ее первым днем.

Революция, восторжествовавшая 14 июля в Париже, не остановилась в границах столицы.

В течение первых десяти-двенадцати дней после падения Бастилии волна революции прокатилась по всем городам королевства. В Страсбурге, в Лилле, Реймсе, Труа, Шербуре, Гавре, Руане, Бордо, Лионе, Гренобле, Марселе, в больших и малых городах старая власть была сметена без сопротивления, она была как бы сдунута единодушным могучим дыханием народа.

А затем, все шире расходясь по стране, волны революции взметнулись над деревнями и подняли, понесли за собой несметные крестьянские массы. Вооруженные вилами, топорами, мотыгами, дубинами, крестьяне двинулись на помещичьи усадьбы.

Охваченные «великим страхом», дворяне бежали из своих родовых имений, еще недавно казавшихся им таким надежным укрытием, в города, ибо не было силы, которая могла бы остановить все шире разливавшееся безбрежное море крестьянского мятежа.

Революция победила во всей стране. В эти жаркие летние месяцы 1789 года — в июле и августе — была выполнена первая начальная задача революции — был сломлен абсолютизм.