Марат

- Ты моя рабыня, - хрипло выдает Марат, тяжелое дыхание опаляет затылок. – Каждый, кто посягнет, – сдохнет.

Это единственное, что он говорит по-русски.

Единственное, что я должна понять.

Марат - 1

Я обнимаю ее. Сгребаю трясущееся тело в своих руках. Стараюсь согреть. Унять дрожь. Я знаю, что за каждый ее кошмар отвечаю лично. Собственной головой. Я причина всех страхов. Слез. Ужасов. Я виноват. И целой жизни не хватит, чтобы это исправить.

Я палач. Она моя жертва. Расклад уже не изменить. Это навсегда останется между нами. Пропасть. Бездна. Годы пройдут, но память никуда не исчезнет. До конца не пропадет. Может, сгладится. Зарубцуется. Зарастет. Только полного исцеления нам не светит.

Я знаю, что ей снится. Знаю. Дьявол. Сука. До мелочей. Помню, как срывал злобу за ту неудачную попытку побега. Урод. Ублюдок. Подонок.

Я каюсь. Но...

Я бы снова это сделал. Просто иначе. Мягче. Я бы заставил ее кайф поймать. Я бы дал ей гораздо больше. Я бы приучил ее. Приручил. Погружал в этот разврат медленно. Постепенно. День за днем. Раз за разом. Не тянул бы на дно сразу. Не топил бы.

Я бы всю ее боль унял. Нет. Не так. Вообще бы не допустил. Ни капли страданий не дал. Я бы ее пронзал исключительно страстью. Грубой. Животной. Я бы ее помечал, как кобель метит свою любимую суку.

Но время назад не вернуть. Не обратить вспять. Возврата не будет.

Я снимаю слезы с заледеневших щек. Губами собираю. Сам от себя такой нежности не ожидаю. Она пробуждает. Побуждает. Все самое темное из нутра вытягивает. И светлое заодно. Делает меня другим. Настоящим.

Я предал ради нее все, что имел. Все, что ценил. Отдал все, чем дорожил.

Я наплевал на свою семью. На правила и порядки. На традиции. На веру. На кровь. На весь свой род. На зов предков. На месть. На долг.

Я бы сделал это снова. И снова. И снова. Никакая цена не окажется слишком высокой. За мою царицу ничего в этом мире не жалко. Голову дам на отсечение. Любому перегрызу глотку, но ее священную жизнь сберегу.

Черт. Что я за мужик, если свою женщину успокоить не могу? Она рыдает. Трясется как в лихорадке. А только и способен – обнимать. Чувствую, трахать нельзя. Вылизать тоже не вариант. Ей надо самой отойти. Восстановиться. Окрепнуть.

- Вика, - шепчу на ухо. – Виктория.

Обнимаю. Обычно. Нормально. Без напора. Без похоти.

- Марат, - всхлипывает девчонка. – Я так… я…

Губами в ее щеку впечатываюсь. Слезы собираю. Утоляю горечь. Скорбь. Печаль. Я бы всю боль на себя забрал. Все отчаяние внутрь вобрал.

- Я хочу, чтобы ты меня крепче держал, - бормочет она. – Крепко-крепко. Очень. Чтобы я обо всем на свете забывала. Чтобы могла свободно дышать.

- Хорошо.

- Я не о руках… то есть не совсем в буквальном смысле…

- Я понял.

- Марат, - шмыгает носом.

Забавно так. Смешно. По-детски. Будто совсем маленькая. Мелкая.

- Марат, - повторяет девчонка.

- Да?

- Я тебя люблю, - чуть слышно выдыхает.

А я себя ненавижу.

Но дьявол раздери, я бы ничего не стал исправлять. Никогда. Что случилось, то случилось. Назад дороги не будет. Только вперед.

Я палач. Такова моя судьба. Природа. Натура. Только для нее готов спрятать клыки и когти, преклонить колени, покориться высшей силе.

Вика-Виктория ведет меня.

Моя. Путеводная.

+++

- Как мой брат? – спрашиваю Татарина.

- Их у тебя много, - хмыкает. – О ком речь?

- Ты знаешь, - отрезаю.

- Ну да, - протягивает, скривившись. – Дергаться стоит только по поводу этого мелкого пиздюка. Ему на месте не сидится. Мотается по всему городу, рыщет, бесится. По ходу реально озлоблен. Жаждет наказать виновного в твоей гибели, воздать всем врагам.

- Он пытался забрать Стрелецкую?

- Твой отец ему зубы сразу обломал. Сказал, на это поколение долг закрыт. Теперь надо следующего ждать. Так что девке повезло. Твой братан не имеет на нее никаких прав.

- Рустам подчинился?

- Как сказать, - ухмыляется. – Ночами рядом с их домом трется. Внутрь не врывается. Просто приглядывает. Пару раз на тачке за ней прокатился, но лично на контакт не выходил.

- Держи эту тему под прицелом, - бросаю я. – Он может сорваться. Позаботься обо всем. Не хочу для него проблем. Пусть его жизнь будет лучше моей. Не стоит ему гнев отца накликать.

- Понял, - кивает. – Парень под контролем. Хотя… не пойму, чего ты паришься. По мне, так пусть бы Рустам эту бабенку выдрал и пар спустил. Тогда все целее будут. А она может и кайф словит. Твой брат смазливый пацан. Может, она в него еще по уши втрескается?

- Нет, - обрываю. – Сделай все, лишь бы он и пальцем до нее не дотянулся.

- Ха, - смеется. – Предлагаешь самому ее выкрасть и развлечься?

Затыкается. Затихает. Мой взгляд остужает его пыл. Быстро. В секунду.

- Ладно, про твою ба… хм, женщину я еще понимаю, - замечает хмуро. – Но в ту костлявую деваху ты точно втюриться не мог. Тогда в чем дело? Чего трясешься? Натурально как заботливая мамка. Ну бред же. Трындец. Не просекаю фишку.

- Ты работу выполняй, - отвечаю. – Не надо в деталях копаться.

Татарин уходит. А я думаю, что и правда нет резона оберегать девчонку Стрелецких. Разве только моя царица расстроится, если с ней беда приключится.