Марджори

Этот бык был необыкновенно похож на настоящего. Падлс Подел нес голову, а заднюю часть изображал сварливый рабочий сцены, который очень гордился своей ролью. В течение четырех лет эта пара мастерски играла роль увертливого, устрашающего быка, подражала его походке и поведению. У животного были ужасные широко раскрытые глаза, которые могли вращаться и закрываться. Рот с неровными зубами открывался и закрывался с помощью тесемки, иногда из него высовывался громадный красный язык.

Сначала животное било копытом по земле и пыхтело, кружась в середине арены, затем бык издал страшный рев и пошел прямо туда, где сидела семья Моргенштернов. Его глаза смотрели пристально на них, его острые изогнутые рога плясали в воздухе, приближались, и казалось, что они вот-вот вонзятся в зрителей. Рот быка был широко открыт, обнажая ужасную красную пасть. При этом зверь дико ревел. Тореадоры с пронзительными криками бросались по очереди на него, безуспешно преграждая ему путь; и когда бык очутился возле зрителей, Марджори немного испугалась, что было совсем непохоже на нее. Некоторые из гостей, сидящие впереди, быстро наклонили головы и пригнулись, а одна полная девушка, визжа, убежала. В нескольких дюймах от стульев бык внезапно остановился, услышав голоса людей, которые сообщали о перерыве. Когда полная девушка робко возвращалась на свое место, язык высунулся изо рта быка и лизнул ей руку; затем бык понюхал ее сзади, начал вращать глазами и брыкнул задними ногами в воздухе.

После перерыва коррида продолжалась. За десять минут боя тореадоры были рассеяны, а некоторые из них лежали на траве, вероятно, пронзенные рогами быка насмерть. Рассвирепевший бык, тяжело дыша, стоял в центре арены; он был украшен лентами из крепа, его язык свисал почти на три фута. Оркестр заиграл арию Тореадора, и Самсон-Аарон вышел, переваливаясь, на арену. У него был большой нож мясника, прикрепленный к ремню для правки бритв.

Глупость происходящего была неописуема. Марджори смеялась так сильно, что в какой-то момент упала со стула. Сидя на траве и обхватив голову руками, она покатывалась от смеха, и по ее щекам текли слезы. Все зрители хохотали непрерывно, от смеха у них заболели животы, а те, кто уже не мог больше смеяться, просто стонали. Дядя стал преследовать быка; бык погнался за ним, между ними начался поединок по боксу, они ударяли друг друга; затем бык встал на колени и начал просить пощады; он выхватил большой нож мясника зубами и взмахнул им у дяди перед носом; и дальше на арене продолжались такие же сумасшедшие трюки. Ноэль использовал в представлении комические номера предыдущих лет и, кроме того, придумал несколько новых; а Падлс и Самсон-Аарон разработали еще несколько своих сцен. Марджори никогда раньше не смеялась так громко и так безудержно. В конце представления, когда дядя с большим, поднятым кверху ножом был уже готов отправить быка на тот свет, он произнес под пристальным взглядом животного первые строчки из иудейской молитвы по умершему. Бык поднял голову и точно промычал мелодию. Дядя опустил огромный нож, поразившись этому, и спросил быка на идише, откуда он родом. Обменявшись несколькими словами на идише, бык и тореадор обнаружили, что они оба родом из одного небольшого городка под Одессой. Самсон-Аарон бросился к быку, обнял и поцеловал его. Оркестр заиграл музыку веселого русского танца. Дядя начал прыгать и кружиться, затем он сел на корточки и стал танцевать вприсядку, при этом его живот ужасно трясся. Бык пристально посмотрел на него, также присел на корточки и начал попеременно выбрасывать все четыре ноги на манер русского танца. Было в этом невероятно смешном зрелище — гигантский тореадор в штанах бледно-лилового цвета и бык с высунутым языком, танцующие вприсядку и кричащие «Эй! Эй!» — что-то такое, из-за чего Марджори опять упала со стула. Самсон-Аарон и бык, танцуя, вышли с арены по-дружески бок о бок, и все гости встали с мест и зааплодировали, и начали бросать свои сомбреро в воздух.

Зрители продолжали аплодировать и приветствовать громкими возгласами актеров. Они не удовлетворились простыми поклонами. Даже когда Падлс снял с себя маску головы быка и попытался произнести благодарственную речь, вытирая багровое лицо, они не хотели его слушать. Быку пришлось вернуться на середину арены, и Самсон-Аарон вынужден был нападать на него снова, отстегивая свой огромный нож для разделки мясной туши с ремня для правки бритв. Они повторили весь номер целиком. Но в этот раз в конце выступления Самсон-Аарон не танцевал, он просто сел на землю, скрестил руки, поднял ноги и стал попеременно их поднимать, как будто в танце. Затем он встал и пошел, покачиваясь, к быку, обнял его руками за шею и показал жестами, как он устал. Зрители снова смеялись этой импровизации, но миссис Моргенштерн сразу стала серьезной и поднялась со стула.

— Что случилось с ним? Почему он делает это?

— Не говори глупости, мама, — сказала Марджори, — это его идея: дурачиться, изображая из себя клоуна. Вот и все. — Но мама уже пробивалась через сидящих людей.