Марджорис

— Вот вам в дорогу то, что вы просили господин. А вам, господа, что-нибудь ещё нужно? — воркующим голосом спросила у братьев.

Рисса, пользуясь тем, что от нее отвлекли внимание, сосредоточилась на еде. Время поджимает. Надо скорее выезжать, чтоб успеть заехать в Паонэш, тем более оставаться на ночь в городе она не планировала. Чем меньше народу её заметит, тем лучше. Задумавшись, она даже не сразу поняла, что на неё снова смотрят.

— И куда же ты путь держишь, наш таинственный друг? — хмыкнул Зак.

— Не хочу показаться грубой, но это не ваше дело, — принцесса холодно смерила его глазами.

— Прошу простить моего брата за чрезмерную навязчивость, — голос Каса отличался чуть более низким звучанием и в нем не слышалось насмешки. — Единственное, что его оправдывает, это то, что вы произвели на него неизгладимое впечатление. Впрочем, на меня тоже.

Девушка удивлённо вскинула на него глаза, потом перевела взгляд на второго брата. Оба смотрели на неё с обаятельными улыбками. Возможно, встреть она их в другой ситуации, они бы ей даже понравились.

— Господа, мне очень лестно ваше внимание, но вынуждена разочаровать, у меня действительно нет ни времени ни желания заводить знакомства. — И, хотя аппетит у неё немного поубавился, она всё равно заставила себя закончить завтрак, не обращая больше внимания ни на чьи взгляды.

— Очень жаль, — разочаровано протянул Зак и едва слышно добавил — Может, вы передумаете, леди?

Принцесса, хмыкнув, покачала головой, не став отвечать и не поднимая глаз. Сидящие рядом мужчины больше не пытались втянуть её в разговор, но время от времени девушка ощущала на себе их пристальное внимание. Быстро доев, глотнув из кружки, как оказалось, кваса, она подхватила котомку и оставила на столе деньги, затем кивнула братьям, которые ещё не закончили завтрак.

— Всего хорошего. Благодарю за компанию. — И не дожидаясь ответа покинула общий зал.

Выйдя во двор, даже прищурилась, когда лица коснулись рассветные лучи. Опустив голову, торопливо направилась к конюшне. Там увидела уже оседланного Тумана, которого выводил из стойла вчерашний старик.

— Вот держите, молодой господин. Коник ваш отдохнул и вполне готов в дорогу. Овес, как вы просили, — он хлопнул по притороченному к седлу мешку, затем морщинистая рука ласково потрепала по светло серой шкуре. Конь тряхнул белоснежной гривой, довольно фыркнув.

Девушка благодарно кивнула.

— Спасибо огромное, уважаемый. Я ценю проявленную вами заботу, — приняв у старика поводья, ловко вложила в руку монету. Не дожидаясь, пока откроются ворота, вскочила в седло. Успокаивающе погладила Тумана по холке и как только деревянные створки скрипнули, открываясь, пустила его вскачь. Впереди ждал ещё один день дороги.

Всё утро Рисса неслась галопом. Подгоняло вновь проснувшееся плохое предчувствие. Она буквально ощущала, как опасность дышит в затылок. Страх сводил мышцы, но девушка все равно подстегивала бедного коня, пытаясь убежать от этого ощущения. Впереди дорога уходила в лес и Рисса порадовалась, что больше не будет настолько беззащитна на открытом месте. В лесу можно укрыться от липкого ощущение невидимого взгляда. Промчавшись ещё некоторое время на полном скаку, она начала натягивать поводья, заставляя Тумана замедлиться и лихорадочно оглядываясь вокруг. Затем направила его между деревьями. Сначала ехала так, но вскоре спешилась, поскольку чаща становилась все более густой и менее проходимой. Уводя коня глубже в лес, старалась как можно меньше шуметь. Каждая хрустнувшая ветка отдавалась внутри нервной дрожью.

Вскоре впереди показался неглубокий овраг. Решив, что лучше переждать опасность, чем брести неизвестно куда, она осторожно спустилась по пологому склону. Сердце перепуганной птицей билось в груди. Ещё некоторое время потратила, чтоб найти укромное место, где Туман был бы незаметен. Остановилась за огромными валунами, надеясь, что они надёжно её укроют. Рядом лежало поваленное дерево и принцесса подвела к нему своего коня. На минуту обняла склоненную к ней голову, тихо упрашивая не шуметь, черпая тепло в близости дорогого создания, потом села, опираясь спиной на поросший мхом камень, прислушиваясь к своим ощущениям. Тревога не утихала.