Маресьев

Остатки октября, весь ноябрь Маресьев провел на продуваемом всеми ветрами аэродроме. Служившие тогда в школе офицеры С. В. Валуев, Н. С. Мальченко, Г. С. Емельяненко, А. П. Быков, Н. А. Арчаков хорошо запомнили, как «упорно и терпеливо учился летать безногий лейтенант». «Вспоминая о т. Маресьеве, могу сказать, что он был человеком большой силы воли, хорошим отзывчивым товарищем, — засвидетельствовал бывший штурман Мальченко. — Он быстро прошел курс летной подготовки по специальной тренировочной программе. Командующему ВВС было доложено, что т. Маресьев может быть использован в качестве летчика на боевых самолетах».

Нередко полетам мешали надоедливые осенние дожди. Бывший сослуживец Маресьева Г. С. Емельяненко вспоминал: «Через некоторое время после приезда Маресьева, в Ибресях на дорогах образовалась непроходимая грязь, автомашины не ходили, продукты для школы доставляли из города Канаша на лошадях. Мы с Маресьевым в дни полетов часто добирались до аэродрома пешком. Он шагал со мной рядом, поскрипывая своими протезами, и не проявлял при этом никаких признаков неудобства и усталости. Это говорило о том, что дело с полетами пойдет успешно». Обратно, после полетов Маресьев преодолевал такой же путь.

«Испытания в воздухе и последующие тренировочные полеты показали, что нет никаких препятствий тому, чтобы вернуться Маресьеву в семью военных летчиков, — так характеризовал впоследствии своего подчиненного бывший начальник школы В. М. Юков, в то время подполковник. — Его полеты восхищали молодых курсантов-летчиков, которые обучались в школе. Среди них, а также среди летчиков и техников школы он пользовался огромным авторитетом как летчик и человек.

В заключении мною было указано, что тренировка закончена успешно, к управлению самолетом нет каких-либо ограничений и что целесообразно использовать его в качестве военного летчика на самолетах-бомбардировщиках и разведывательных».

Период учебы в Ибреси навсегда отложился и в памяти Маресьева. Сохранилось его письмо от 11 марта 1967 года, адресованное местному педагогу и краеведу Н. К. Васильевой: «Я подтверждаю, что в годы войны в поселке Ибреси находилась летная школа… В школу я прибыл из санатория после ранения, получив разрешение продолжать службу в авиации. В этой школе вновь учился летать, управлять самолетом, не имея ног. О преподавателях, инструкторах, медицинских работниках и всех членах коллектива Ибресинской летной школы у меня сохранились очень хорошие воспоминания и глубокая им благодарность за все то, что они сделали для меня». Местных жителей он тоже запомнил: «Хороший народ живет в поселке, отзывчивый и добрый».

Уезжал Маресьев из Ибреси окрыленным. Цель поездки была достигнута. В свидетельстве, которое ему выдали в школе, было записано, что он может быть допущен к полетам на различных типах самолетов. Хотя был момент, когда его чуть было не оставили в школе летчиком-инструктором. На этот счет даже пришло соответствующее распоряжение из штаба ВВС Московского военного округа. Но потом все утряслось, и Маресьев благополучно отбыл из Ибреси.

Правда, в Москве ему не удалось попасть на прием к командующему ВВС округа генерал-майору авиации Н. А. Сбытову, но зато ему снова удалось встретиться с полковником Белоконем. Он и доложил командующему о Маресьеве. Однако Сбытов принял решение не направлять Маресьева в боевую авиацию.

— Небо ему не закрываем, — сказал командующий. — Пусть пока в Люберцах на тихоходах полетает, а там видно будет.

Белоконь передал содержание разговора Маресьеву, но тот продолжал гнуть свою линию:

— Товарищ генерал, мне хочется летать на истребителях…

— Будешь летать, лейтенант, будешь. Все устроим, устроим… А пока облетайся, как следует, набери силенок, — напутствовал его Белоконь.

Маресьев с ответом не замедлил:

— Поскольку вы меня оставляете служить фактически в Москве, я буду вам надоедать своими просьбами.

Смело, конечно, сказал. И не равному себе по званию, а целому полковнику. Но в этом, опять же, весь Маресьев — целеустремленный, настойчивый, прямой.

Подмосковный город Люберцы, куда Маресьев получил новое назначение, в годы войны был своеобразной «авиационной Меккой». Здесь базировались части и учреждения, формировались новые авиаполки и авиабригады. Тут же в «придворном» полку учились летать и служили дети высших лиц государства, а также известных в стране людей. К примеру, в Люберцах поднимал в небо самолет сын героя Гражданской войны Василия Чапаева — Аркадий. Здесь породнились с небом Степан Микоян, Тимур Фрунзе. В Люберцах служил сын Сталина — Василий Сталин, выпускник Качинской летной школы… Да и командующий ВВС Московского военного округа генерал-майор авиации Сбытов, направивший Маресьева в Люберцы, одно время командовал базировавшейся на здешнем аэродроме 57-й авиабригадой.