Марево

— Точно такъ, человѣкъ очень вреднаго направленія.

— И все молодежь? А?

— Большею частію, ваше превосходительство. Вотъ они надежды нашего бѣднаго отечества! Безсмысленная болтовня, духъ отрицанія. Таковы ли истинные патріоты? Станутъ ли они попусту разглагольствовать тамъ, гдѣ нужны живыя силы, рабочія способности.

— Но если такъ, это еще не страшно.

— Нѣтъ, они опаснѣй чѣмъ вы изволите полагать; они рѣшились развращать народъ до послѣдней степени и произвесть всеобщее возстаніе.

Долго еще бесѣдовалъ графъ съ губернаторомъ. Генералъ проводилъ его до залы, и остановясь въ дверяхъ, обратился къ нему съ любезною улыбкой.

— Отчего вы не служите, графъ? Я поручилъ бы вамъ почетный постъ.

— Цѣню выше всего благосклонность вашего превосходительства, во предпочитаю служить интересамъ отечества, не стѣсняя себя формальными обязанностями.

Губернаторъ подозвалъ дежурнаго чиновника.

— Потрудитесь передать вашимъ товарищамъ секретно: графъ Бронскій входитъ ко мнѣ во всякое время дня и ночи безъ доклада, сказалъ онъ, и началъ обходить просителей.

А графъ, въ сопровожденіи чиновника, спустился въ переднюю, далъ ассигнацію швейцару и сѣлъ въ коляску.

— Имѣю честь поручить себя вашему сіятельству, неизвѣстно для чего говорилъ дежурный, откланиваясь графу съ крыльца, безъ шляпы, съ заискивающею улыбкой.

Бронскій торопилъ кучера, развалясь на подушкахъ.

— Buona sera! Buona se-e-e-ra! напѣвалъ онъ, посмѣиваясь и покачиваясь въ экипажѣ. Прохожіе, останавливаясь, съ завистью любовались кровными сѣрыми рысаками.

Въ то же утро, едва Доминовъ увидалъ вошедшаго Русанова, взялъ его подъ руку, и отошелъ въ сторону.

— Я не могу нахвалиться вами, началъ онъ: такой распорядительности, такой дѣятельности, я право не ожидалъ; нынѣшніе студенты… охъ!

Русановъ поклонился.

— Это заслуживаетъ особеннаго поощренія; не останавливайтесь на полдорогѣ. Я не доволенъ секретаремъ, это мѣсто будетъ ваше. Не обращайте вниманія на толки здѣшнихъ служакъ; это люди съ толкучаго рынка: они дотягиваютъ свою лямку. Найдутся другіе, которые отдадутъ вамъ справедливость… Постойте, есть еще частное дѣльце, объясните мнѣ, что это значитъ?

Доминовъ показалъ ему какую-то бумагу. Русановъ взглянулъ и покраснѣлъ.

— Какъ это… я… такъ? могъ онъ только проговорить. Въ концѣ бумаги вмѣсто его подписи значилось: Инночка.

— Ничего, ничего. Выскоблить и сандаракомъ потереть, вотъ и все. Не въ томъ дѣло. Вы ужь не влюбились ли? говорилъ Доминовъ, слегка подтрунивая. — Смотрите Владиміръ Иванычъ, не дайте маху! Передъ вами прекрасная карьера, у васъ отличныя способности… Положимъ, женитьба дѣло тоже хорошее. если вы возьмете за женой тысячъ пятьдесятъ, шестьдесятъ, это не помѣшаетъ, даже выдвинетъ васъ. Но вотъ бѣда: въ ваши лѣта такъ не женятся.

Русановъ улыбался.

— Вы извините меня пожалуста; я говорю по дружбѣ и по опыту. Это имя напомнило мнѣ одну госпожу, извѣстную своею эксцентричностью, и я такъ только предостерегаю васъ. Мы, новые люди, должны крѣпко стоять другъ за друга, прибавилъ онъ, пожимая руку Русанову.

XII. Бродячая труппа

Въ началѣ августа уѣздный городокъ замѣтно оживился, открылась ярмарка. Вдоль по главной улицѣ и на всей площади потянулись ряды палатокъ съ краснымъ товаромъ, возы со всевозможными фруктами, рядна съ деревянною и глиняною посудой. За городомъ въ полѣ пасся табунъ лошадей въ дощатой загороди. Покупатель на свое счастье и на потѣху зрителей забрасывалъ арканъ; поднималась бѣготня, ржанье, и пойманнаго степняка выводили при одобрительныхъ крикахъ толпы. Два ремонтера ругались съ барышниками. На перекресткахъ сидѣли бабы съ мѣшками вареныхъ раковъ; ихъ тутъ же поглощали мѣстные гастрономы на мѣдныя деньги. Губернская и уѣздная аристократія каталась въ разнообразныхъ экипажахъ; помѣщики толкались на торгу. Тамъ и сямъ расхаживали продавцы пряниковъ и прочей мелочи. Въ толпѣ любопытныхъ проворный Жидокъ предлагалъ испытать фортуны на попорченной астролябіи; кто поставить сразу алидаду на извѣстную черту — тому карбованецъ; промахнется — давай гривну; и много гривенъ перешло въ карманъ хитреца. Хотѣли ужь побить его, но вмѣшалась полиція. Большой кружокъ народа собрался подлѣ фонарнаго столба съ длинною афишей; на ней было изображено крупными буквами:

"Съ дозволенія начальства, труппою путешествующихъ артистовъ представлено будетъ, съ участіемъ мѣстныхъ любителей, подъ дирекціей Шураховскаго…." Потомъ шло исчисленіе піесъ, изъ которыхъ одна была малороссійская и въ заключеніе обѣщался дивертисементъ съ танцами, пѣніемъ, чтеніемъ стиховъ и чуть не фейерверкомъ.

— Cousin! кричала Юленька, высовываясь изъ кареты:- venez donc!

Коля подбѣжалъ къ дверцамъ.

— Что это вы покупаете?..

— Конфедератку, важно отвѣтилъ онъ, показывая ей четырехугольную шапку, съ мерлушковымъ околышемъ.

— Возьмите намъ ложу, поближе къ сценѣ. Вы будете, конечно?

— Непремѣнно, устраивается демонстрація…

— Ну, то-то!

Карета покатилась.