Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

Биффен оказался последней из таких раздавленных мух. Но то, что перед этим он входил в самое узкое окружение Тэтчер, придавало его критическим выступлениям особую весомость. «Меня больше всего поражало то, — говорил он, — насколько нетерпимо относится она к малейшим проявлениям несогласия». Высказывания Биффена много значили еще и потому, что исходили от твердого приверженца консервативной партии и политики, от человека, который был «тэтчеристом» еще до прихода Тэтчер к руководству и который ни в коем случае не был ее политическим конкурентом. Эти высказывания отражали растущую озабоченность, с какой консерваторы начинали смотреть на собственного лидера, пусть даже и добивающегося успехов. Тэтчер превратилась в «автократа», утверждал Биффен. Осуждая ее за «узость социальных взглядов и недопустимую самоуверенность, проявляемую в отношениях с людьми», Биффен делал вывод: «Должно быть, она считает образцом для себя Оливера Кромвеля — у них так много общего в характерах» {1}.

Для женщины, которую член парламента от консервативной партии Джулиан Критчли непочтительно назвал «prima donna inter pares» тори {2}. Биффен, естественно, был всего лишь человеком вчерашнего дня. Через год она испытает один из худших периодов за всю свою карьеру и будет изо всех сил пытаться остановить головокружительное падение. Но в середине 1987 года Тэтчер еще повелевала, а лейбористская партия и партии Альянса боролись за то, чтобы выжить.

В самом плохом положении оказался Альянс, получивший в 1987 году лишь 22 из 650 мест в палате общин. Он не смог даже повторить собственные результаты 1983 года. Главной причиной тому было исчезновение политического центра. Если четырьмя годами раньше существовала потребность в том, чтобы выставить центристскую альтернативу Тэтчер и Кинноку, только сменившему тогда Майкла Фута, то на этот раз такой потребности не было. Кроме того, в самом Альянсе не было ясности ни относительно существа его центристской линии, ни в вопросах руководства партией. По завершении избирательной кампании Альянсу предстояло либо навести порядок в собственном доме и добиться доверия к себе, либо погибнуть. И он погиб, когда либералы и социал-демократы не смогли договориться друг с другом об официальном объединении их партий. Не прошло и двух месяцев после выборов, как социал-демократы после острых дискуссий проголосовали за позиции, означавшие их консолидацию вокруг Дэвида Оуэна.

Оуэн был против полного слияния, опасаясь, что более многочисленная либеральная партия станет доминировать в таком объединении. Он продолжал резко расходиться с либералами в вопросах отношения к ядерному оружию. Не был он расположен и к тому, чтобы играть вторую роль в объединенной партии, которую ему скорее всего не удалось бы возглавить. Когда лидер либералов Дэвид Стил предпринял мощную и увенчавшуюся было успехом попытку добиться объединения своей партии с социал-демократами, Оуэн отказался от руководства последними и на время отошел в тень. В течение какого-то периода Стил возглавлял начавшийся было процесс объединения, но затем тоже покинул свой пост. В итоге вместо укрепления Альянса все эти попытки и политическая борьба, которой они сопровождались, лишь еще больше расшатали Альянс и лишили его последней привлекательности в глазах избирателей. После того как на место двух прежних лидеров — Стила и Оуэна — пришли никому не известные личности, Альянс практически канул в небытие.

У руля в лейбористской партии оставался Киннок. Он продолжал предпринимать усилия к тому, чтобы модернизировать партию, умерить ее радикальный облик и добиться принятия таких программных установок, которые смогли бы привлечь больше избирателей. Не уставая подчеркивать, что на прошедших выборах против Тэтчер голосовало в общей сложности больше англичан, чем за нее, Киннок в то же время признавал, что нужна глубокая переоценка всей стратегии лейбористов. «Нам нужна такая лейбористская партия, которая была бы привлекательна для широкого спектра общественности», — говорил он, давая начало далеко идущему пересмотру курса партии в вопросах экономической, военной политики и трудовых отношений. «Истина заключается в том, что у нас нет никакой собственной экономической политики», — признавал Дэнис Хили после поражения 1987 года. «Нам надо отказаться от нынешних позиций в вопросе о ядерном оружии», — добавлял Питер Шор, выражавший взгляды лейбористского центра. Стэн Орме, председатель парламентской фракции лейбористской партии, предупреждал, что, если партия не сместится к центру, «она проиграет следующие выборы и, возможно, никогда не сумеет вернуться к власти в стране» {3}.