Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

Тэтчер стала уделять меньше времени своим «заднескамеечникам». Она действительно была постоянно занята, но это истолковывалось как игнорирование их премьер-министром, которая не испытывает в них более нужды. Когда же такие встречи все же происходили, говорила на них только она, что вызывало еще большее недовольство. Один из помощников премьер-министра пожаловался как-то, что «ее рация постоянно включена на передачу, и никогда — на прием. Это приведет ее к краху». Росло отчаяние тех консерваторов, которые знали, что при Тэтчер они никогда не получат поста в правительстве. И их разочарование смешивалось с горечью бывших министров, уволенных за эти годы, — а таких набралось больше сотни. Тэтчер, однако, тщательно избегала повторения одной из ошибок Эдварда Хита. Она вознаградила многих потенциальных возмутителей спокойствия почетными званиями пэров и тем самым обеспечила их удаление с опасной для себя дистанции — из палаты общин — на безопасную, в палату лордов.

В мае 1989 года исполнялось десять лет ее пребывания у власти. В день юбилея прошел сильный грозовой дождь; но Тэтчер в любом случае не собиралась отмечать эту дату, которую она назвала «обычным рабочим днем». Возможно, если бы она устроила какое-то торжество, премьер-министр выглядела бы более человечной. Но момент не располагал к празднованиям. Тэтчер вновь переживала полосу политических трудностей. Экономическое положение ухудшалось. Осложнение позиций премьер-министра в середине срока его полномочий — обычное явление, но на сей раз дело было серьезней. Многие британцы были уже по горло сыты Тэтчер. Когда ресторан «Премьер», расположенный на месте бывшей бакалейной лавки Робертсов в Грантеме, организовал праздничные обеды по случаю этой даты, его окна забросали яйцами. Все чаще говорили, что третий срок пребывания ее у власти будет последним. На Тэтчер нападали со всех сторон, она была в осаде, а впереди ждали еще худшие времена.

Но ничто не могло удержать Тэтчер от стремления вперед, от нанесения новых ударов по последним бастионам государства всеобщего благоденствия. Приватизация долгое время была одним из тех направлений в политике правительства, которое пользовалось наибольшей общественной поддержкой. Но положение изменилось, когда ее попытались распространить на водо- и электроснабжение. «Люди начинают отворачиваться от идеи распродажи, — писал журнал «Экономист». — Мало кто убежден в целесообразности продажи в частные руки систем водо- и электроснабжения» {10}. Опросы общественного мнения показывали, что 75 процентов британцев, включая и значительную часть работников разных уровней управления, были против продажи акций национальной системы водоснабжения. «Мне говорят, что есть тори, которые выступают за приватизацию водоснабжения, — заявил один из членов консервативной партии. — Лично я таких не встречал». Аргументом против распродажи было то, что большинство из 54 ранее принадлежавших государству компаний, приватизированных на протяжении первых десяти лет пребывания Тэтчер у власти, — в том числе «Роллс-Ройс», «Бритиш стил», «Ягуар», «Бритиш эйруэйз» — действовали на свободных рынках и по правилам должны были управляться частным сектором, а не государством. Но с водо- и электроснабжением дело обстояло иначе. Многие считали, что вода повсеместно должна быть бесплатной или почти бесплатной: в Англии ее достаточно. Потребителей беспокоила возможность скачков цен на другие товары и услуги в случае повышения платы за воду; сторонников охраны окружающей среды — то, что правительство должно будет в случае приватизации водоснабжения передать в частные руки и значительное количество общественных земель, а также то, как наладить потом контроль за их использованием. Более естественным представлялось и то, что электроснабжение должно находиться в руках государства. Планы его приватизации были не только чрезвычайно сложны, но предполагали и значительные расходы, и повышение тарифов. Дополнительные вопросы возникали и в связи с тем, как при этом будет управляться атомная энергетика.