Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

«Пришло новое поколение», — говорит Джон Бэнхэм, генеральный директор Конфедерации британской промышленности. В 1986 и 1987 годах Великобритания потратила более 40 миллиардов долларов на приобретение предприятий за границей. В ответ она принимала у себя иностранных вкладчиков: с 1979 года иностранные капиталовложения в стране выросли более чем вдвое. Приток фирм, производящих компьютеры, в район Силикон Глен, недалеко от Эдинбурга, привел к тому, что в вывозе из Шотландии компьютеры опередили сейчас шотландское виски, став ее главным экспортным продуктом.

На юге страны, где процветают обслуживающие отрасли, миллиарды долларов были вложены в Доклэнд — старый, пришедший в упадок район доков и складов, тянущийся вдоль Темзы. Был преображен лондонский район Ист-энд, в котором появился новый аэропорт, расположенный в черте города. Расцвел Сити, лондонский эквивалент Уолл-стрита. Точнее, вначале распустился пышным цветом, потом сбросил лепестки и перешел к более уравновешенному существованию. В переполненных залах шла популярная пьеса «Серьезные деньги». Написанная левым драматургом Кэрил Черчилль, она высмеивала те успехи и провалы, которыми сопровождалось оживление делового мира.

Падала популярность таких традиционных мест проведения отпуска в Англии, как Блэкпул и Брайтон: все больше состоятельных британцев отправлялись отдохнуть в Италию, Грецию и в Соединенные Штаты. Похоже, что за 80-е годы половина Англии побывала в Орландо и Дисней-уорлде. Нейл Киннок признал эти достижения. В 1987 году он заявил, что одной из причин, вынудивших лейбористскую партию пересмотреть ее стратегическую линию, было то, что многие из ее членов имели по два дома и проводили отпуск в Испании.

Большая часть этого процветания приходилась на южные районы страны, хотя и не исключительно на них. Значительно улучшилось положение на северо-западе Англии, в части Шотландии и в Северной Ирландии. «На большей части северо-запада страны сейчас видны признаки возвратившегося и растущего процветания», — писала «Файнэншл Таймс» в начале третьего срока полномочий Тэтчер {9}. Оно пришло также в Манчестер. Был обновлен центр Глазго. Миллиарды фунтов стерлингов были израсходованы в Белфасте и Лондондерри на новое муниципальное жилищное строительство, на сооружение дорог, на проекты создания новых рабочих мест.

У тэтчеровской Великобритании есть и темная сторона. Число бездомных британцев выросло с 1984 по 1989 год на 38 процентов, тогда как общие ассигнования на общественное жилищное строительство, по данным лейбористской партии, сократились на 60 процентов. На переживающем упадок индустриальном севере страны почти два миллиона британцев за это десятилетие перешли на пособие по безработице, тогда как большая часть новых рабочих мест создавалась на юге. Безработица достигла пика в 3,2 миллиона человек в 1986 году, снизилась к 1990 году до 1,6 миллиона; но это было все же больше, чем 1,3 миллиона, унаследованные правительством Тэтчер в момент прихода к власти. За уровень безработицы и порождаемые ею проблемы консерваторам пришлось в Средней Англии и на севере страны заплатить политическую цену. В Шотландии, одной из беднейших частей Великобритании, тори удерживают сейчас только 10 из 72 мест в парламенте. В Уэльсе, другом экономически бедствующем районе, консерваторы после выборов 1987 года имеют только 8 из 38 мест.

Больше британцев, чем когда-либо, причисляют себя сейчас к среднему классу: их доля поднялась с 33 до 40 процентов. Роберт Уорчестер, директор МОРИ — одного из авторитетных центров опросов общественного мнения, — назвал этот процесс «самым значительным за всю историю страны изменением социальной структуры на протяжении одного лишь десятилетия». Но и число людей, живущих ниже черты бедности, возросло до 9 миллионов, из чего бывший лидер либеральной партии Дэвид Стил сделал вывод, что «наша страна становится социально все более разделенной» {10}. Гарольд Макмиллан, ставший лордом Стоктоном, ответил ему так: «Мое сердце разрывается при виде того, что происходит сейчас в стране. Нельзя допускать долее растущего разрыва между югом и севером». Слова эти были произнесены примерно в самой середине шахтерской забастовки 1984—1985 годов.

Бенджамин Дизраэли, любимый премьер-министр королевы Виктории, полтора столетия назад так определил, что такое разрыв: «Две страны, между которыми нет никакой взаимной симпатии и взаимодействия; которые настолько не знают привычек, мыслей и чувств друг друга, как если бы они были…обитателями разных планет; формируемые разными системами воспитания, питающиеся разной пищей, управляемые в разном стиле и по разным законам» {11}. Общие страдания и частичные победы, вызванные двумя мировыми войнами, породили несколько большее национальное согласие, но полностью разрыв не исчез. Те, кто ставит это в вину Тэтчер, ошибаются: ее целью не было ремонтировать разрыв.