Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

«Женщины могут — и должны — играть ведущую роль в созидании славной елизаветинской эпохи», — писала она. Женщины, которые отказываются от карьеры ради воспитания детей, недооценивают и себя и свою семью, доказывала она. Женщины могут, не разрываясь, трудиться и дома и вне дома. «Представление, будто от этого страдает семья, на мой взгляд, в корне ошибочно». На женщин нельзя накладывать ограничения, особенно в политике, каково бы ни было их семейное положение. «Коли появится женщина, которой задача окажется по плечу, она должна иметь равную с мужчинами возможность претендовать на важнейшие посты в кабинете. Почему бы женщине не стать министром финансов — или министром иностранных дел?» {13} «Премьер-министром» она не сказала, и на то были веские основания. Ей казалось, что предположить такую возможность при ее жизни было бы нереалистично. Алфа ее статья привела в восторг: не он ли учил ее думать и поступать независимо, преодолевать ограниченность, и вот теперь учеба приносит плоды. О том, как отнеслась Беатрис к этому по сути дела формальному отрицанию ее понятий о материнстве, история умалчивает.

Беременность не сделала Маргарет менее деятельной. Вдобавок к занятиям юриспруденцией она впервые в жизни стала вести все домашнее хозяйство, стряпать, убирать и отделывать квартиру. Встав в шесть утра, она на скорую руку жарила Дэнису яичницу с беконом и провожала его на работу. Вечером она готовила плотную английскую еду: жаркое и отбивные, нечто обильное, сытное и отнимающее не слишком много времени у хозяйки. Красить стены и клеить обои было ее любимым отдыхом. Как только она уставала от юридических книг, она влезала в халат маляра, напоминающий шатер, и принималась обдирать и зачищать стены. Это была своего рода терапия, перемена темпа, но за дело она бралась всерьез. Она всегда старалась делать все как надо. Дилетантски ляпать краску было не в ее манере. Когда в 1988 году шел ремонт помещений на Даунинг-стрит, Маргарет Тэтчер остановилась перекинуться несколькими словами с Карлой Пауэлл, своей приятельницей, женой ее личного секретаря Чарлза Пауэлла, которая в тот момент подкрашивала стену.

— Смотрите, чтобы не подтекло! — предупредила Тэтчер.

— Вы управляйте страной, а я как-нибудь управлюсь с окраской, — ответила Карла. Тэтчер рассмеялась.

Маргарет сдала свой первый экзамен на звание адвоката в мае 1953 года, на пятом месяце беременности. А в августе, на семь недель раньше срока, она разрешилась в больнице принцессы Беатрисы в Челси двойней. Рождение двойни явилось полнейшей неожиданностью. Современных методов обследования тогда не существовало, и она понятия не имела, что носит двоих. Роды были долгими и трудными, и в конце концов врачи решили прибегнуть к кесареву сечению. Сначала появился на свет мальчик, а еще через две минуты — девочка. Каждый из новорожденных весил всего четыре фунта. Родители не выбрали имен заранее и решили не называть детей в честь кого бы то ни было. Они дали им в конце концов имена Марк и Кэрол. «Мы лишь хотели, чтобы имена у них были простые, которые невозможно сократить, — пояснила она. — Нам не нравились все эти уменьшительные клички» {14}.

В ту субботу Дэнис ушел из дома и как сквозь землю провалился. Роды ожидались только в октябре, и он отправился на международный матч по крикету между командами Англии и Австралии. А после матча зашел с друзьями в паб отпраздновать победу: Англия выиграла кубок — знаменитую «Урну с прахом». Когда у Маргарет начались схватки, связаться с ним не удалось. Она самостоятельно добралась до больницы и в одиночестве переносила родовые муки. «Еще бы мне не помнить! — комментировала она впоследствии. — Моего муженька невозможно было нигде найти. Он улизнул и где-то слонялся» {15}. В словах ее звучал шутливый гнев, но угадывался в них и слабый отголосок настоящей обиды. Было бы лучше, если бы он проводил ее в больницу и дожидался там, пусть даже и не присутствуя в палате при родах. Но его вообще не было рядом, и тем не менее она справилась сама. Это не убавило ее любви к Дэнису, но укрепило ее в мысли, что едва ли не все на свете она смогла бы сделать самостоятельно.

Две недели, проведенные в больнице, стали для Маргарет временем раздумий о том, как быть дальше. Одно дело — рассуждать о сочетании карьеры с материнством, и совсем другое — осуществить это на практике, особенно при двух младенцах. Она понимала, что для большинства женщин растить малышей-двойняшек было бы всепоглощающей и утомительной работой. Но ее тревожила мысль, что она растеряет знания и способности, если не продолжит свою карьеру. Перед ее мысленным взором вставал образ ее собственной матери Беатрис, нянчившейся с ней и Мюриел. «Меня пугало, что с двумя детьми на руках я могу поддаться искушению тратить все свое время на домашнее хозяйство и уход за ними, забросив учебу и поставив крест на своем уме и опыте. Я чувствовала, что должна найти применение и остальным сторонам моей личности» {16}.