Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

И перспектива гибели представлялась вполне реальной. Англия была смертельно больна. Но в лице Тэтчер страна обрела именно то, в чем она нуждалась: подходящего человека в нужный момент с точным рецептом. До нее пытались лечить Англию перевязками и таблетками. Тэтчер знала, что шанс на спасение дает только оперативное вмешательство. Ко времени ее прихода к власти в Англии уже начались процессы гниения и распада.

Глава первая НАСЛЕДИЕ

Может быть, «Битва за Англию» в 1940 году и была, по словам Черчилля, «лучшим часом» нации, зато все остальные годы XX столетия вплоть до появления на авансцене Маргарет Тэтчер были временем длительного скольжения вниз по наклонной плоскости. Когда в 1979 году Тэтчер пришла к власти, страна могла похвастать лучшими актерами из всех актеров мира, говорящих по-английски, лучшим теннисным турниром и самыми зелеными газонами на свете. Все другое оставляло желать лучшего. В 60-е годы произошел кратковременный всплеск новых веяний, поднявших настроение англичан и помешавших осознанию того, как далеко зашел процесс разложения. Однако к 70-м годам корона властительницы вкусов в поп-музыке вернулась к Америке, а законодательницами мод вновь стали Франция и Италия. Призы за дизайн уплывали в Японию. Экономическое лидерство все больше переходило к Германии.

Даже королевская семья казалась безжизненной, пока принцесса Диана не стала предметом постоянного внимания средств массовой информации.

Сравните мрачные послевоенные годы с последними годами XIX века, когда Британская империя, в расцвете своего могущества, владычествовала над 20 процентами поверхности суши. Ко времени шестидесятилетнего юбилея царствования королевы Виктории, который отмечался в 1897 году (а всего она процарствовала шестьдесят три года), под ее скипетром находилось 450 миллионов подданных — четвертая часть населения земли, больше чем в Российской, Французской, Германской и Португальской империях, вместе взятых {1}. Англия, вся площадь которой уступает площади штата Орегон, контролировала территорию в 11 миллионов квадратных миль, более чем втрое превышающую размеры Римской империи поры наивысшего расцвета. Военно-морские силы Великобритании, насчитывавшие 61 линейный корабль (а всего 330 кораблей и около 100000 моряков), господствовали на море, а сотни торговых судов, перевозивших 45 процентов мировых грузов, доставляли природные богатства из всех уголков империи, чтобы работали с полной нагрузкой фабрики центральных графств Англии, где брала разбег первая промышленная революция.

Экономическая мощь Британии была под стать ее политическому могуществу. К началу нашего века Англия контролировала пятую часть всей мировой торговли, которая велась на основе фунта стерлингов; три четверти мировых капиталовложений осуществлялись через Сити, финансовый район Лондона.

Британия (тогда действительно Великобритания!) казалась всесильной, ее могущество — незыблемым, но ее господствующее положение делало ее и объектом козней завистливых соперников. На море германский кайзер Вильгельм стремился подорвать превосходство ее военно-морских сил. В Северной Африке Франция подкапывалась под английское колониальное могущество. На юге Африки британцы сражались с бурами, потомками немецких и голландских колонистов. Россия угрожала британским рубежам в Персии и Афганистане. По ту сторону Атлантики была в полном разгаре промышленная революция в Соединенных Штатах, которая началась позже, чем в Англии, но дала мощный подъем американской экономике. Железнодорожный бум резко увеличил темпы роста в угольной промышленности и черной металлургии Соединенных Штатов. Одновременно разработка методов массового производства, таких, как конвейер Генри Форда, стремительно наращивала промышленную мощь Америки. Изобретение беспроволочного телеграфа и телефона привело к расширению рынков и усилило давление на Англию со стороны конкурентов.

На протяжении многих лет спорили о том, не приведут ли перенапряжение в экономике и действия рыночных сил сами по себе к развалу империи. Некоторые экономисты доказывали, что огромные капиталовложения Англии за границей (к 1914 году 43 процента всех заграничных инвестиций в мире были английскими) оборачивались нехваткой капитала в метрополии, меньшими внутренними капиталовложениями, недостаточно высокой эффективностью экономики. Другие, напротив, полагали, что в условиях нарастающей диверсификации Англия вполне сумеет приспособиться и удержать свое господствующее положение, если только сохранится мир.