Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

Хит пришел к власти, пообещав провести денационализацию основных отраслей промышленности, национализированных лейбористами, и никогда не вводить контроль над величиной зарплаты и ценами. Но в 1972 году вновь заявили о себе его инстинкты умеренного. Встревоженный растущей безработицей, Хит совершил беспринципный крутой поворот обратно к политике регулирования доходов и удержания на плаву слабых фирм с помощью массированного вливания капитала. Правые консерваторы сочли это возвращение к государственному контролю над рынком и промышленностью прямой изменой.

В ту пору Тэтчер не присоединилась к тем, кто критиковал Хита за перемену позиции на диаметрально противоположную. У себя в министерстве образования она расходовала деньги с максимально доступной ей быстротой. Никто из ее коллег по кабинету не припомнит, чтобы она выражала какое-либо несогласие с произведенным Хитом поворотом на 180 градусов. А ведь впоследствии это отступление Хита станут называть судьбоносным поворотным пунктом, главной точкой опоры, которая позволила Тэтчер начать свою революцию. Однако в тот момент она не рвалась на баррикады. Она продолжала работать как ни в чем не бывало.

Неурядицы множились. Нарастала стачечная волна. Забастовали машиностроители; закрывались заводы, электростанции, доки, газеты. Благотворительные общества выпускали брошюрки для престарелых с советами, что делать, чтобы не замерзнуть в неотапливаемых квартирах. Когда следом за машиностроителями забастовали шахтеры, требуя повышения зарплаты на 31 процент, это вызвало лавину забастовок. Правительство объявило чрезвычайное положение и ввело в действие программу «Выключите что-нибудь!». Потухли электрические вывески, и центры городов погрузились во тьму. После того как машинисты поездов объявили запрет на сверхурочную работу и работу в воскресные дни, Хит перевел страну на трехдневную рабочую неделю. Полмиллиона рабочих было уволено перед самым Рождеством. К концу января в Англии насчитывалось 2,2 миллиона безработных — больше, чем когда-либо со времен кризиса 1929-го—1930-х годов.

Лейбористская партия обратилась к арбитражу, который разрешил бы зашедший в тупик спор между правительством и профсоюзами. Но Хит не уступал ни на йоту. После того как переговоры прервались, он понял, что ему нужен новый мандат от избирателей, и назначил выборы на февраль 1974 года. Хит рассматривал эти выборы как прямой референдум по вопросу о власти профсоюзов. Правительство выдвинуло лозунг «Кто правит страной?». Ответом было «Только не Хит». Упорная борьба на выборах окончилась вничью: ни одна из главных партий не набрала абсолютного большинства. Хит попытался было сколотить коалиционное правительство вместе с лидером либеральной партии Джереми Торпом, но потерпел неудачу и вскоре подал в отставку.

Вильсон вновь занял пост премьер-министра, сделал более щедрое предложение о повышении зарплаты, приемлемое для бастующих членов профсоюзов, и восстановил полную рабочую неделю. Примечательно, что первопричина трудностей так и не была устранена — только прикрыта. До поры до времени. Тэтчер вернулась на скамьи «лояльной оппозиции Ее Величества», лишившись кабинета, персонала сотрудников, личного шофера и министерского портфеля. Впрочем, в результате перестановки, последовавшей после выборов, она получила пост министра по вопросам охраны окружающей среды в теневом кабинете. Так ее колчан пополнила еще одна стрела.

Глава шестая ПЕРЕВОРОТ

Гарольд Вильсон снова был премьер-министром, но как глава первого за последние сорок с лишним лет правительства меньшинства в Англии он почти не мог править. Лейбористы имели в палате общин крохотный перевес над консерваторами в четыре места, но получили в общенациональном масштабе меньше голосов, чем консерваторы. Выборы создали тупиковую ситуацию. В июне и июле тори двадцать девять раз объединяли силы с либералами, чтобы провалить законопроекты о профсоюзах, внесенные лейбористами. К сентябрю Вильсон совершенно отчаялся и попросил королеву распустить парламент, просуществовавший семь месяцев, — самый недолговечный в двадцатом столетии.

Как уверял Вильсон, он получил в наследство от Хита страну в состоянии хаоса — неосвещенные улицы, массовое прекращение работы — и добился ее возвращения к нормальной жизни. В чем-то это и впрямь было так: некоторого прогресса Вильсон достиг. Он пошел на соглашение об изменении уровня зарплаты, удовлетворив требования профсоюзов в достаточной мере, чтобы положить конец разорявшим страну забастовкам, что обошлось казне в 300 миллионов долларов. Однако консерваторы утверждали — и небезосновательно, — что расточительные траты лейбористов явились лишь временным решением, которое подготовило почву для возникновения куда более трудных экономических проблем.