Маргарита

Через две-три недели Маша сказала, что хочет, чтобы ее друзья с маленьким ребенком приехали отдохнуть, а нам бы стоило вернуться в Москву. Я даже обрадовалась, у папы с Машей не складывались отношения. Осенью они вернулись в Москву, но даже не позвонили – я позвонила сама. Маша принесла ключи, продолжала приходить в гости, меня приглашать куда-то, нанимала такси, чтобы свозить нас к себе. Отношения продолжались.

Весной 2010 года папе опять понадобилось лечь в больницу на операцию. Папа никому не доверял, только Маше, хотя отношения у них были непростыми. Она пообещала побыть со мной, пока он в больнице.

Моя бывшая ученица Марина, хитренькая, неоткрытая, неискренняя, как-то сдружилась с Машей. Маша и Марина сказали, что со мной будет их знакомая Олеся, которая работает сутки через двое, а они станут заходить проверять. Первое время Олеся действительно заботилась обо мне, помогала. Я заплатила ей немного. А Маша и Марина связывались со мной только по Интернету.

Лето. 2010 год. У папы снова операция. Опять приехала Олеся, на этот раз с сестрой из Тулы. Вели себя очень нагло, приходили поздно, приводили своих мужчин уголовного типа, устраивали скандалы и грозились уехать. Я сказала: «Уезжайте», но Олеся осталась.

Ни Машу, ни Марину я не видела. Марина, правда, по скайпу иногда спрашивала, как дела. Маша опять взяла ключи от Рузы, отвезла туда маму с сыном и сама ездила туда на выходные. Ко мне не пришла ни разу.

Как-то Маша пошла к лечащему врачу папы узнать, как дела. Молодой врач, но умный, уже не раз поднимал таких больных. Ответил, что у Ильи Ароновича все нормально, и спросил, кто она ему. Подробностей он ей не рассказал, собственно, Маша ушла ни с чем.

Через несколько дней ее муж написал мне в соцсети, что они в Рузе затевают маленький ремонт. Состояние у меня ужасное: папа после двух операций, мне ни до чего больше нет дела. Я ответила, что не надо ремонта, нужно подождать папу. Меня очень удивило, что Маша мне не позвонила и ничего не сказала сама.

Операция у папы прошла успешно. Я немного ожила, позвонила Маше и попросила ее прийти и рассказать, что они хотят там делать. Маша пришла. Стала убеждать, что мы все одна семья, что нас много, а дом уже старый. Я ответила, что земля еще не оформлена, ничего пока делать нельзя.

Папу выписали из больницы, две-три недели он приходил в себя. Лето было необычайно жарким, дышать в городе мы просто не могли. Я позвонила Маше и сказала, что мы едем в Рузу. По ее тону я поняла, что она явно не обрадована.

Когда мы приехали, вышла бабушка ее друзей и не пустила нас в дом: мол, там спит маленький ребенок. Мы были ошарашены. Бабушка сказала, что они тут часто отдыхают, и удивилась, что Маша нас не познакомила. Она оказалась вполне порядочной, просто она не знала, что это наш дом.

Во дворе мы увидели бетономешалку и строителей. Стройка шла. Это дико и странно.

Меня положили спать в темную комнату. Мы гости в своем доме! Слов не было. Выгнать их всех не смогли, хотя и надо было бы.

Через несколько дней мы вернулись в Москву. Через неделю опять поехали в Рузу с моей однокурсницей Ириной. Нас опять не пустили. Тогда я сказала, что – все, мы приехали отдыхать и будем тут жить. Бабушка позвонила Маше, та приехала и забрала всех. А стройка осталась… Я пыталась узнать у строителей, что здесь происходит. Эдик, строитель, сказал, что будет пандус и второй этаж на нашей половине, так как дом на две семьи.

Наступила осень, мы уехали. Вдруг звонят соседи Горкины и говорят, что сломали нашу половину и их стену. Мы сразу позвонили Маше и попросили срочно восстановить соседям стену, а то уже холодно. Иначе сосед подаст на меня в суд, так как я хозяйка дома. Маша отказалась.

С Сашей Горкиным мы играли в детстве и до смерти мамы хорошо общались. Он женился в сорок лет на Тане, у них родились две девочки. Нам позвонила Таня и сказала, что они подают на меня в суд. Шок. Истерика.

Два года суда. В маленьких городках все друг друга знают. У Саши Горкина и родственники, и друзья имели выход на мэра города. Так бывший друг и сосед оказался врагом. Он и его жена явно хотели воспользоваться ситуацией и заполучить землю. Половина дома сломана незаконно, стена не заделана. По мнению Саши, я никакая, папа стар. Никаких проблем.

Меня вызвали в прокуратуру Рузы. Маша представилась моим опекуном, хотя не имела никаких прав на это. В прокуратуре мне сказали, что моя якобы опекун утверждает, будто по моему согласию сломали дом и разрушили стену соседа. Я ответчик.

Меня познакомили с адвокатом. Конечно, понадобились деньги, которых, как всегда, не было. Выручил папин друг Роман, дал нам денег в долг. Роман приехал из татарской деревни молодым парнем на строительство олимпийских объектов к Олимпиаде-80. Потом устроился дворником в торговый центр, где работал папа. Папа помог ему встать на ноги. И Роман это не забывает и сейчас.