Маргарита Ангулемская и ее время

Эразм Роттердамский (1469–1536) (Дезитерий)

филолог, писатель, богослов, автор трактата «Похвала глупости» (1511); сыграл большую роль в подготовке Реформации, но не принял ее, выступал против религиозного фанатизма и богословского догматизма

Франсуа Рабле (1494–1553)

французский писатель, врач, автор романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» (1533–1552); боролся с ханжеством и предрассудками, ограничением духовной свободы

Мартин Лютер (1483–1546)

немецкий деятель Реформации, основатель лютеранства (направление протестантизма); отвергал основные догматы католицизма

Жан Кальвин (1509–1564)

французский деятель Реформации, основатель кальвинизма (направление протестантизма); главный труд – «Наставление в христианской вере» (1536)

Предисловіе

предлагаемый очеркъ отнюдь не претендуетъ быть ученымъ изследованiемъ.

авторъ будетъ считать свою цель вполне достигнутой, если ему удастся, хотя бы только до некоторой степени, вызвать передъ глазами читателя образъ королевы наваррской.

въ Рocciи она до такой степени еще мало известна, что ее легко спутываютъ съ другой маргаритой наваррской, супругой Генриха IV, известной своими мемуарами. примеромъ такой ошибки можетъ служить недавно появившаяся в русскомъ переводе Исторiя Литературы Шерра, въ которомъ помещенъ портретъ дочери екатерины медичи и подписано, что она – авторъ Гептамерона. такое недоразуменiе не единичный случай. а между темъ несомненно, что первая маргарита наваррская заслуживаетъ гораздо большаго вниманiя и симпатiи, нежели ея легкомысленная внучка.

въ нашемъ очерке мы старались воспользоваться всеми доступными намъ матерiалами и теми французскими изследованiями, которыя, какъ, напримеръ, статьи Лефранка и книга Лаферрiера, целикомъ основаны на документахъ.

мы пытались дать не только бiографiю королевы, но, хотя бы отчасти, и картину духовной жизни XVi века, жизни кипучей и разносторонней, душой которой, по выраженiю Гастона пари, являлась сама маргарита.

намъ могутъ поставить въ упрекъ то, что мы сравнительно немного останавливались на характеристике королевы какъ писательницы. это объясняется, во-первыхъ, темъ, что насъ лично интересовало ея культурно-историческое значенiе гораздо больше, нежели ея историко-литературная роль, а во-вторыхъ, темъ, что ея произведенiя врядъ ли могутъ представить для русскихъ читателей какой бы то ни было непосредственный интересъ.

въ заключенiе обращаюсь съ чувствомъ искренней признательности къ глубокоуважаемому моему учителю проф. Г. в. Форстену, такъ много помогавшему мне своими советами и указанiями.

[А. Петрункевич]