Маргарита и Лука. Книга 1

Фигуры людей на фото, двигающихся по комнате, размыты до неузнаваемости. Но всё передаёт тёплую атмосферу Рождества в этом доме: жёлто-рыжий свет свечей у каждой тарелки вдоль накрытого по итальянским традициям стола; бабушки с белокурыми аккуратно уложенными локонами; огни на ёлке; коробочки в блестящей упаковке с бантами; дети с нетерпеливыми глазами, бегущие к столу с подарками.

Письмо Маргариты.

«Доброе утро!

Спасибо за фотографии! Мне очень понравилось «подсматривать» за вашим празднеством! У тебя отличная семья! И подарки тоже ;

Обожаю задаривать близких приятными вещами без всякого повода: существует ли что-либо более захватывающее, чем видеть чьё-то довольное лицо? Хотя, вообще-то есть кое-что ;)»

Маргарита остановила взгляд на фото, где Лука с любовью смотрит на маленькую шатенку с пухлыми губками. Она сидит у него на руках. Девчушка кажется счастливой.

«Конечно, я знаю «равиоли». В русской кухне есть нечто похожее – «пельмени»! Очень вкусно, питательно и быстро!

Я купила бутылку вина и собираюсь осушить её!!!

С новым годом! А что ты будешь делать сегодня?”

Через пару часов приходит ответ.

«Ciao, принцесса!

Сегодня не буду делать ничего особенного или невероятного: ужин у друзей до полуночи, потом кто знает?? Стараемся ничего не планировать заранее: судя по опыту, всё равно всё пойдёт «наперекосяк»! Мы просто стараемся весело проводить время в хорошей компании. Для меня, чем больше народу, тем лучше!

Поцелуй на твой нос”

Маргарита включает радио и открывает бутылку калифорнийского «Zinfandel». Замечательный вкус поражает рецепторы во рту, провоцируя выплеск эндорфинов, и, как следствие, улыбки… Губы Луки ближе…

«Селёдка под шубой» ждёт своей очереди в холодильнике. Марго набирает мамин номер в мобильном.

глава 6

19 января

Двухметровые сугробы. Три чемодана. Родители-инвалиды шокированные происходящим стоят на платформе железнодорожного вокзала Н Н. Они напуганы до смерти. Мама после инсульта. Правая часть её тела всё ещё не поддаётся контролю: ступня ноги «скрючивается» при попытке шагнуть, рука время от времени размахивает в разные стороны, один глаз не видит. Её мозг путает вещи. На днях родители разгадывали кроссворд, и отец спросил: «Птица с твёрдым клювом. Пять букв. Кто это?». Мама уверенно выкрикнула: «Заяц!!!»

Этот мужчина, её родитель, – бывший боксёр, страдающий эпилепсией и шизофренией, которая бесповоротно повлияла на личность Маргариты. История будет упомянута позднее. Марго смотрит на родных ей людей как кролик на удава, успокаивая себя: «Если с отцом случится эпилептический припадок в море, и он захлебнётся, у меня есть страховка, в которую входит транспортировка мёртвых тел на родину».

– Я надеюсь, он не испортит наш отдых своей смертью… – шепчет мама дочери на ушко.

– Не беспокойся, мам. Я всё организовала на этот случай, – Маргарита целует маму в щёку.

– Правда? – мама нервно смотрит на свою Марго. Последняя кивает. – Как хорошо, что ты у меня есть! У нас у всех есть!

– Я для людей всё сделаю. Во мне болеет чувство долга. Но люблю я только тебя, мамочка.

Шесть часов пролетели незаметно: чёрный чай из гранёных стаканов с красивыми старомодными железными подставками и бутерброды с колбаской и сыром, заранее приготовленные заботливой дочуркой; старые фильмы по телевизору; дремота.

Москва

Маргарита продумала каждый шаг: водитель такси встречает семью у вагона, помогает с

багажом, едет в Шереметьево по интересному маршруту, комментируя достопримечательности Москвы. На дорогах пробки, но родителей это не утомляет: они распахнутыми по-детски глазами смотрят в окна, лица выражают любопытство и сдержанное осторожное счастье. Монументальная архитектура медленно плывёт мимо: Кремль; белое здание, возвышающееся на Воробьёвых горах – Московский Государственный Университет имени Ломоносова; Hilton Moscow Ленинградская; посольства разных стран; многоквартирные дома с огромными рекламными плакатами один ярче другого; захватывающие дух своей красотой соборы и церкви: Русская православная, Данилов монастырь на правом берегу Москвы-реки, Храм Христа спасителя недалеко от Кремля, яркий красочный Покровский собор на Красной площади, готическая католическая церковь на Красной Пресне, Церковь

Рождества Богородицы в Путинках.

Наши провинциалы поражены до глубины души преобразованием столицы со времён Перестройки, когда каждый и всё вокруг было серым и идентичным: здания, рестораны, предметы гардероба, даже планы городов и названия улиц были одинаковыми в каждой

области. Идя куда-то поужинать, ты заранее знал, что в меню – ведь оно тоже обнаруживает хоть и вкусные, одни и те же блюда. Никакого разнообразия. Если женщине хотелось платье НЕ как у Люси из соседнего подъезда, единственным способом заполучить его – сшить самой, а это могло произойти толь– ко при условии, что она умудрилась найти отличную от тех, что носят вокруг, ткань, в этом «инкубаторном» обществе. Чаще всего материалом становилось старое бабушкино платье из сундука. Это не шутка. Но зато всё было дёшево, и люди не нуждались.