Маргарита Наваррская

По пути к ристалищу он отпустил поводья лошади, предоставив ей не спеша следовать за слугами, а сам, мерно покачиваясь в седле, приступил к чтению только что полученной копии регламента состязаний, из коего следовало, что праздничный турнир по случаю восемнадцатилетия наследной принцессы Наварры начнется утром 5 сентября "на ристалище в ложбине, близ славного города Памплоны" и продолжится четыре дня. Филипп бегло просмотрел перечень предполагаемых ратных забав, особо отметив про себя весьма экзотическую охоту за сарацинами (Альфонсо Кастильский обещал привезти с собой два десятка плененных мавританских воинов), и вернулся к первому дню состязаний, когда в единоборствах с копьями и в тяжелых доспехах будет разыгрываться корона короля турнира. В этом виде Филипп в числе рыцарей-зачинщиков. Кроме него зачинщиками были также граф Александр Бискайский, граф Тибальд Шампанский, граф Педро Оска, принц Эрик, младший сын датского короля, барон Ричард Гамильтон и рыцарь Гуго фон Клипенштейн, по прозвищу Гроза Сарацинов (слово "бакалавр" после имени Клипенштейна было зачеркнуто, а рядом, другим почерком, была сделана приписка: "командор; прецептор Аквитанский достославного ордена Храма Сионского").

Вечером накануне турнира среди рыцарей, изъявивших желание сразиться с зачинщиками, должна состояться жеребьевка, призванная определить, в каком порядке они будут вызывать зачинщиков на поединок. А если желающих окажется больше тридцати пяти, то жребий отсеет лишних - так, чтобы каждый зачинщик сразился с пятью противниками, после чего маршалы турнира определят четверку сильнейших рыцарей, которые затем разыграют между собой венец победителя.

У Филиппа был добавочный стимул стремиться к победе, и не столько из тщеславия, сколько потому, что королю турнира предоставлялось право выбрать королеву любви и красоты - а он не хотел, чтобы Маргариту выбрал кто-нибудь другой, тем более после того, как она согласилась выйти за него замуж. Кстати сказать, с выбором королевы любви и красоты наваррский король попал в весьма затруднительное положение. Согласно традиции, этот почетный титул принадлежал самой знатной из присутствовавших на турнире дам и девиц, обычно жене устроителя, либо старшей его дочери, либо жене старшего его сына. Так, в бытность Филиппа в Кастилии на королевских турнирах место в украшенной гирляндами цветов ложе занимали поочередно Констанца Орсини, жена Альфонсо, и Бланка. По логике вещей, королевой на предстоящем турнире должна была стать Маргарита (ведь и турнир-то устраивался в ее честь). Но, с другой стороны, на празднествах ожидалось присутствие двух королев - Галлии и Кастилии, и пяти принцесс королевских дочерей - Бланки Кастильской, Элеоноры Кастильской, Изабеллы Арагонской, жены наследного принца Франции, Марии Арагонской, жены Фернандо Уэльвы, младшего брата кастильского короля, и Анны Юлии Римской, дочери императора. При этих обстоятельствах дон Александр со свойственной ему деликатностью не отважился назначить свою дочь королевой, с самого начала поставив ее как бы выше других дам и девиц, не менее знатных и могущественных, чем она, и решил поступить в лучших традициях рыцарских романов - переложить бремя выбора на будущего короля турнира. Он был уверен, что кто бы не вышел победителем (а что победит зачинщик, он не сомневался), королевой будет избрана Маргарита: Ричард Гамильтон и Гуго фон Клипенштейн, как истые рыцари, поступят так из уважения к хозяину празднеств, Филипп, Тибальд Шампанский, Педро Оска и Эрик Датский претендуют на ее руку; а графу Бискайскому лавры сильнейшего не угрожали он был хорошим полководцем, но никудышным бойцом, и король принуждал его к участию в турнирах лишь в тайной надежде, что когда-нибудь он серьезно покалечится.

На месте предстоящих баталий лихорадочно кипела подготовительная работа. Плотники сооружали помост для почетных гостей и сколачивали на близлежащих холмах временные трибуны для мелкопоместного дворянства и плебса, на самом ристалище косари скашивали высокую траву, а землекопы разравнивали бугры и затаптывали землей рытвины.

Роскошные шатры зачинщиков уже были возведены; возле каждого из них был установлен деревянный навес с яслями для коней. Подъезжая к своему шатру, Филипп внимательно оглядывался по сторонам в надежде увидеть друзей, но на ристалище не было ни единого всадника - лишь только рабочие да гурьба ребятишек из окрестных сел.

- Вот черт! - раздосадовано произнес он, слезая с лошади. Разминулись все-таки.

Оруженосец развернул знамя Гаскони - золотые оковы на лазоревом поле - и при помощи двух слуг поднял его над шатром. Филипп ничего не делал, лишь наблюдал за их работой, но его присутствие при сием действе было обязательно - на турнирном жаргоне это называлось поднимать собственноручно. Затем на специальной жерди справа от входа в шатер был укреплен щит с гербом, касаясь которого концом своего копья противники должны вызывать Филиппа на поединок.