Маргелов

Май 1945 года. Маргелов расхаживает перед немецкими генералами. Гельмут Беккер, командир дивизии СС «Мертвая голова», оставивший страшный кровавый след на советской земле, рядом с ним не менее известные генералы: командиры дивизии «Великая Германия» и Полицейской  дивизии СС. «Плюнуть бы им в хари, а затем кулаком вмазать, по-русски», — произнес Маргелов, а потом добавив «Войне п...ц! Вот вам х.., а не Россия! Ферштейн?» Последующий интернациональный жест, который продемонстрировал советский генерал со Звездой Героя на груди, не требовал перевода. (Кстати, Беккера вернули русским союзники когда тот, не дожидаясь развязки, с сотней таких же, как он, не пожелавших сдаться советским войскам, рванул в Альпы, американцы справедливо посчитали, что не им его судить. Военный трибунал Киевского военного округа приговорил Беккера к двадцати пяти годам заключения.)

Для «заплывших жиром» офицеров и генералов командующий ВДВ, образец подтянутости и собранности, — сущая гроза. Горе тому, кто попадал под острое слово Василия Филипповича. Аудитория надрывала животы, а каково было ленивцам?

Но то, что было позволительно и даже извинительно в офицерской аудитории (как тут не вспомнить о расхожей шутке по поводу ответа на вопрос анкеты: «Какими языками владеете?» — «Командирским и матерным»), никогда не звучало при солдатах и курсантах. Василий Филиппович считал их своими сынами, порой крепко поругивал за нерасторопность и неумение, но никогда не позволял себе выйти за рамки сдержанности, свойственной людям, много пережившим и умудренным жизненным опытом.

Когда в 1956 году миновали злополучные события в Венгрии, Г. К. Жуков предложил командующему ВДВ выступить на совещании в Министерстве обороны, где подводились итоги боев в Будапеште и других городах. Докладывать о том, в чем он сам участия не принимал, было тяжким делом для В. Ф. Маргелова. Для начала он дотошно «допросил» командиров полков и дивизий о реальных действиях десантников, а командира 31-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерала П. М. Рябова и начальника политотдела дивизии С. М. Золотова прихватил с собой.

«Это было в начале 1957 года, — вспоминал С. М. Золотов. — Командира дивизии генерала Рябова и меня без предварительного предупреждения вызвали в Москву. Командующий ВДВ генерал Маргелов сообщил нам, что завтра состоится коллегия министерства обороны. Надо быть готовыми подробно доложить о мерах, принятых к лицам, допустившим бесчинства и "барахольство"».

Комдив 31-й и начальник политотдела слова не получили. В. Ф. Маргелов, скрепя сердце и необычайно волнуясь, все же сделал доклад. Суть его сводилась к следующему: «Мы изрядно позабыли с войны о том, что Европа — страна городов, населенных пунктов. Карты оказались старые, без внесенных изменений... Гранатомет и "безоткатка" (орудие Б-10. — Б. К.) в руках умелых бойцов гораздо более эффективное средство, чем открытый бронетранспортер или танк. Эти огневые средства нуждаются в доработке и в повсеместном внедрении в войска. Связь наша — дедовская, рации тяжелы... На опыте боев в Будапеште будем учиться, проводить занятия, сосредоточив внимание на способах и приемах действия десанта в городских условиях. Это наш пробел».

Выступающих на коллегии Минобороны было много. Жуков не терпел верхоглядства и, подводя итоги, заметил, что доклады военачальников — лишь наметки на более детальную проработку всех вопросов взаимодействия, работы штабов, тылового обеспечения. Прозвучала команда: «Товарищи офицеры!», объявлявшая об окончании совещания. Георгий Константинович обратился к командующему ВДВ. «Зайди ко мне, Маргелов». О содержании беседы министра обороны и командующего ВДВ рассказывает С. М. Золотов.