Маргинал

– Я не пил. – Шея устала, Сергей положил голову на сложенные кисти рук. Смотрел перед собой.

– Хорошо. Что было дальше?

– К нашему столику подбежало несколько парней.

– Они поссорились с потерпевшим?

– Нет, те сразу… напали.

– Сколько было нападавших?

– Трое…, четверо. Может, пять.

– Как выглядели?

– Не помню. Кудрявые. – Сергей прислонился плечом к столу и сразу отодвинулся. В руку ударила молния. К горлу подкатила тошнота.

– Одеты эти кудрявые были как?

Сергей помотал головой и сцепил зубы.

Опытный старлей заорал:

– Сержант! Уберите его!

Сержант оторвал Сергея от стула. Движение вызвало реакцию. В ковровую дорожку ударил небольшой фонтан.

– В трезвяк его! Предупредите – не бить. В восемь утра он должен сидеть у капитана Петухова как огурец. И проследи, чтобы здесь все убрали.

– Есть.

На улице Сергей вдохнул холодный воздух, оттолкнул сержанта.

– Погоди, – он наклонился над сугробом, его опять рвало.

Сержант подождал несколько секунд, потянул за рукав к машине. Сергей схватил горсть снега, вытер лицо.

В "газике" его снова развезло. Вытрезвитель запомнился плохо. Строгий мужик в белом халате спросил, как зовут и где живет. Завели в комнату, грубо раздели, положили на нары. Сергей уже ничего не соображал, стал кричать и пинаться. Ему врезали по ушам. Хотели еще, но кто-то не дал. Потом Сергей уснул. Сначала все было черным, потом надвинулось что-то красное, как огромный клуб пламени. Пламя не жгло, было просто тепло и уютно. Но под ногами была черная пустота, и это его очень тревожило.

– Не дрыхни, дохлятина, – сержант дернул его за плечо.

Сергей кое-как разлепил глаза, сосредоточился, вспоминая вчерашний день…

Похмелье было очень сильным. Вернее, даже не похмелье, а какое-то болезненное состояние слабости и опустошенности. Мысли разбегались, тело казалось хрупким и дряблым одновременно.

Сергей кое-как доплелся до умывальника, поплескал в лицо холодной водой, прополоскал рот, потом засунул под кран голову. Стало легче. Задел ноющее плечо поморщился. На руке образовался здоровенный нарыв, переливающийся цветами от черно-фиолетового до желто-зеленого, величиной со спекулянтскую сливу.

Сергею вернули одежду; она выглядела так, словно всю ночь ее жевал великан. Сергей кое-как оделся. Без пяти восемь его снова привезли в отделение.

Петухов, блондин с редкими соломенными волосами, красным лицом и опухшими глазами сидел за столом, курил и материл шефа. Тот поручил ему "важное расследование". Больше некому было. Дерьмо.

В кабинет ввели главного свидетеля – молодого парня, рост чуть выше среднего, фигура пропорциональная, черты лица правильные, нос прямой. Ничего, что задержало бы внимание. Хотя… да. У него разноцветные глаза. Радужная оболочка правого – голубая, а левого – серая. Но если внимательно не разглядывать, то разница незаметна.

– Садись… Меня зовут Петухов Михаил Витальевич. Я -следователь, буду вести это дело. Имя, год рождения?

– Сергей Иванович Вертов. 66-й.

– Чем занимаешься?

– Инженер, работаю в ниижтовской лаборатории.

– Расскажи по порядку, когда вчера пришел в ресторан, зачем, что произошло, со всеми подробностями.

– Пришел часов в семь. Хотел столик получше занять. Ждал знакомую, мы с ней раньше договаривались. Заказал 150 коньяка и пирожные. Остальное должна была заказать Лена.

– Как фамилия?

– Ситникова.

– Адрес?

– Богдана Хмельницкого, 14/2, квартира 28.

– Дальше.

– Потом подсел этот… потерпевший. Я сказал, что место занято, но он очень настырный оказался. Сказал, что зовут Владимир Михайлович или Николаевич, как-то так. Затеял какой-то разговор.

– О чем?

– Ни о чем. Про приправу какую-то. Спрашивал, чем занимаюсь. Обычный треп незнакомых людей… Да, за столик он сел так, чтобы видеть лестницу. Сказал, что он кого-то ждет. Вел себя спокойно и уверенно. Сказал еще, что уйдет через полчаса, заказал бутылку коньяка, салат. Принесли коньяк, мы выпили по рюмке за знакомство. Потом еще по рюмке. Тут на лестнице появились Кудрявые… я вчера говорил. Человека четыре. Владимир Михайлович этот их первым увидел. Потом он повел себя как-то странно: извинился, схватил тарелку с пирожными и заехал мне ею в лицо так, что я со стула кувыркнулся. Когда я поднялся, один Кудрявый был уже у стола. Владимир Михайлович разбил коньячную бутылку и "розочкой" ударил Кудрявого в грудь. Тот по инерции пролетел дальше и врезался в бортик. Там еще трещина осталась. Владимир Михайлович побежал вдоль ограждения, а потом прыгнул на лестницу. Мне показалось, что Кудрявые в него стреляли… Я как-то очень быстро опьянел.

– А выпил, говоришь, две рюмки?

– Вы, конечно, не поверите, но если бы я врал, то врал бы правдоподобней.

– Кто тебя знает… С потерпевшим ссорился?

– Вроде нет. Разговор был спокойный.

– Тогда почему он в тебя пирожные запустил?

– Не знаю.

– Кудрявые эти… Ты их одним словом называешь, они что, похожи друг на друга? При встрече ты бы их узнал?

– Прически вроде похожи. Как парики выглядят. Волосы до плеч, темно-коричневые, завиты крупными кольцами. Лица красные, кожа какая-то блестящая. Как от ожога. Впрочем, я их видел мельком, могу ошибиться.

– Дальше.