Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Занятия большинства женщин рассматриваемой группы как в городе, так и в деревне, были традиционными – ведение домашнего хозяйства и воспитание детей, участие в полевых работах (для сельчанок). В начале 1920-х гг. в связи с тяжелым материальным положением семьи горожанкам пришлось заняться торговлей, как правило, мелкой или мельчайшей, по патентам первого разряда или беспатентной, торговали преимущественно продуктами и старыми вещами. Были случаи, когда женщины, организовав мелкую торговлю, со временем расширяли дело и обзаводились лавками и магазинами. Деревенские жительницы, в отличие от горожанок, самостоятельной деятельностью (например, торговлей) почти не занимались. Дочери «кулаков» после лишения избирательных прав и высылки родителей старались всеми возможными способами устроиться в городе в качестве прислуги, нянь, рабочих на заводах; практически никто из них позже не остался жить в той же деревне.

Сельские и городские «лишенцы» различались по возрастной структуре: среди первых выше доля старших возрастных групп (старше 50 лет) – 26,6 % против 19 %, а доля молодых людей до 30 лет, напротив, ниже – 17,2 % против 21 % (табл. 1). Это свидетельствовало не о том, что в деревне членов семей лишали избирательных прав меньше, а о том, что дети «лишенцев»-сельчан реже подавали заявления о своем персональном восстановлении в правах – ждали, когда восстановят главу семьи. В городе, напротив, обычным явлением была подача заявлений детей о восстановлении в избирательных правах отдельно от своих родителей. В этом смысле в сельской местности сохранялась и соблюдалась определенная патриархальность.

Среди «лишенцев» Новосибирска и сельских районов Новосибирской области преобладали люди наиболее социально активных возрастов – 1881–1900 гг. рождения (те, кому в 1930 г. было от 31 до 50 лет, они составляли соответственно 56,1 и 60 %). На эту тенденцию впервые обратил внимание А.И. Добкин. Изучая списки «лишенцев» Ленинграда и Свердловска за 1927 и 1929 гг., он отметил, что «родившиеся в 1874–1889 годы составляют по 40 % в каждом из списков, что вдвое превышает долю этих возрастов среди взрослого населения указанных городов. Удельный вес родившихся в 1890-е годы среди лишенцев в полтора раза выше, чем среди всего взрослого населения»[209]. Аналогичное исследование, проведенное нами по материалам Новосибирска, выявило совпадение доли людей старше 55 лет среди «лишенцев» и всего взрослого населения города. Удельный вес родившихся в 1876–1895 гг. (от 55 до 35 лет) среди «лишенцев» был в 1,4–1,6 раза (в разных группах) выше, чем среди взрослых горожан. Представителей молодежи (от 18 до 30 лет), напротив, среди лишенных избирательных прав насчитывалось в 2–3 раза меньше, чем среди городских жителей[210]. Таким образом, тенденция, выявленная А.И. Добкиным по данным, относящимся к Свердловску и Ленинграду, подтверждается и на материалах Новосибирска.

Таблица 1

Возрастная структура сельских и городских «лишенцев» (в %)

Причины преобладания среднего поколения среди городских «лишенцев» А.И. Добкин объясняет тем, что «социально и профессионально сложившимся людям было сложнее вписаться в новую жизнь и разорвать связи со своей семьей и средой, чем представителям более молодых поколений»[211]. С этим утверждением можно согласиться, поскольку молодое поколение хорошо понимало, какие занятия перспективны при новой власти, и старалось выбрать именно их. Кроме того, у молодых людей, выросших уже при советской власти, не могло быть тех «прегрешений», которые были у людей старше 30 лет, они не служили в белых армиях, полиции, не владели торговыми заведениями и т. п. Представители молодого поколения оказывались лишенными прав чаще по «наследственному признаку», а не за собственную деятельность.

Аналогичная ситуация складывалась и в сельской местности. При сравнении с данными Всесоюзной переписи 1926 г. выясняется, что удельный вес людей средних возрастов среди взрослого сельского населения (старше 18 лет) был значительно ниже, чем среди представителей изучаемой группы «лишенцев». При этом особенно выделяется группа 40–50-летних: среди взрослого населения она составляла 16,72 %, а среди «лишенцев» – 32,3 %, т. е. почти в 2 раза больше. Среди «лишенцев»-сельчан и всего взрослого сельского населения почти одинаковые доли имели 30–40 и 55–60-летние. Лиц до 30 лет в группе сельских «лишенцев» было в 2 раза меньше, чем среди взрослого населения[212]. Подобное соотношение возрастных групп – не случайность. Причина преобладания среди сельских «лишенцев» лиц 1881–1890 гг. рождения очевидна: именно они являлись главами хозяйств и в 40–50 лет имели выросших детей в качестве работников и достаточный опыт для ведения хозяйства, могли расширять посев, увеличивать размеры хозяйства.