Марго

– Мне кажется, что надо всегда обо всём говорить честно, тогда в будущем будет гораздо меньше проблем. Тем более что я и так собираюсь рассказать маме о том, что у меня появился замечательный друг, – совершенно искренне произнесла Марго и вдруг глаза ее хитро заблестели, Максим приготовился.

– Самец-москвец! – прыснула она. – Мама бы твой рассказ не одобрила!

– Вот только, пожалуйста, не надо маме об этом знать! – возмутился Максим. – Представляешь, как я себя потом буду чувствовать, если мы когда-нибудь встретимся!

– Раньше надо было думать! – веселилась Марго. – А маму ты точно увидишь! И еще папу! Он, знаешь, какой у меня суровый?! У него и ружье охотничье есть!

– Марго! Заканчивай! Я так и представляю твоего отца с залихватски закрученными вверх усами: будто он стоит в охотничьей шляпе с пером, рубашке с засученными рукавами, в брюках на подтяжках и тщательно в меня целится, а твоя мама все подталкивает его сзади в плечо и спрашивает: «Ну? Чего ты там возишься?»

Марго снова прыснула со смеху и, с трудом отдышавшись, вытерла слезы с глаз.

– Максим! – она все никак не могла начать говорить. – Ты такой … Мне так легко с тобой, будто я знаю тебя целую вечность! Правда!

– А мне не очень, – произнес Максим, продолжая изображать испуг. – Я теперь боюсь твоих родителей! Они наверняка стреляют без предупреждения! Пуф-ф! Пуф-ф!

– Ладно, хорошо, – сдалась Маргарита, – не буду я передавать ей твой рассказ про самца-москвича. Но про остальное – буду! – безжалостно закончила она.

У них было отличное настроение, будто они вовсе и не находились сейчас в разных городах, а пробыли весь вечер вместе.

– Максим!? – обратилась к нему Марго.

– Что?

– Спасибо тебе! – ее глаза светились. – За цветы, за этот чудесный вечер! За то, что ты подарил мне такое хорошее настроение! Похоже, ты знаешь, как очаровывать и соблазнять женщин! – Марго замолчала.

Каким-то нутром Максим почувствовал, что она хочет услышать сейчас от него.

– Никакой я не соблазнитель, – сказал он, – просто очень рад тебя видеть! Прошло всего несколько дней, а я невероятно соскучился. По тебе, по твоим глазам!.. Вот увидел тебя, и мне снова стало хорошо. И, если честно, я очень счастлив, что в моей жизни появилась ты! Ты мне очень… важна! И я рад, что ты побывала у меня в гостях, и первая после родителей увидела мою квартиру, – Максим говорил медленно, тщательно подбирая слова, пытаясь совладать с переполнявшими его чувствами.

И, когда он замолчал, их глаза досказали все сами за себя. Марго взяла со своего стола плюшевого мишку, прижала его к себе и поцеловала. Максим улыбнулся.

– А вдруг за дверью папа с берданкой!? – сказал он пугающим голосом.

– Он у меня хороший! Я пошутила, – Марго ласково смотрела на него.

Лишь влюбленным дано понимать друг друга без слов! И только им дано читать по глазам, о чем молчит другой! Каждый взгляд, каждое движение в такие моменты становятся настолько значимыми, что их невозможно переоценить. Влюбленные люди готовы часами смотреть друг на друга, не видя и не замечая ничего вокруг себя; в такие мгновения между ними начинает зарождаться, и с каждой минутой, с каждой секундой становиться все явственней и ощутимей, особая незримая связь. Весь мир тогда останавливается и замирает…

В прихожей у Марго щелкнула дверь.

– Маргарита, ты дома? – раздался из коридора женский голос, вернув их на землю.

– Да, мам! – громко ответила Марго. – Вы уже пришли?

И повернулась к Максиму.

– Пока. Скоро увидимся. Ты очень хороший!

– Ты с кем разговариваешь? У тебя гости? – уже открывала в комнату дверь мама.

– Целую, – напоследок прошептала она.

– И я тебя, – успел попрощаться он, и Марго выключила монитор.

Глава 5

Сквозь сон где-то внизу у подъезда хлопнула дверца автомобиля. Звукоизоляция в квартире Максима была хорошей, но летом окна, выходившие во двор, он держал открытыми нараспашку, чтобы ночной воздух, приносимый сюда из Серебряного бора, наполнял спальню прохладой и свежестью и помогал выспаться. В субботу утром только шум отъезжавших на дачи машин нарушал драгоценную тишину. Все же остальные – кто был вынужден остаться в городе, отдыхали и старались эту тишину сохранить. Это была их заслуженная возможность выспаться за всю неделю. Хлопок дверцы потревожил утренний сон Максима, но он сумел справиться с этим и вновь погрузился в царство Морфея. Лишь спустя полчаса Максим медленно и с наслаждением стал пробуждаться. Сквозь незадёрнутые шторы мягкие солнечные лучи забрались к нему на кровать, подкрались к плечам и стали ласково греть спину. Лежать не шевелясь было так приятно, что Максим с удовольствием растягивал время. Он знал, что сон безвозвратно ушел и больше уже не заснуть, но не торопился открывать глаза до тех пор, пока оставаться неподвижным стало невыносимо. Тогда Максим перевернулся на спину и долго потянулся, прогоняя сладость по всему телу, затем расслабился, открыл глаза и мечтательно закинул руки за голову. Так и остался лежать, просыпаясь окончательно.