Марго и демиург (СИ)

- Слушай Марго, может мы какие-то неправильные? Какие-то совсем бесчувственные? Ну, как там... нет, слово забыла. На "ф" начинается... Как ледышки. Что же будет? Ты только представь. Вот, допустим, мы выйдем замуж (что, конечно, вряд ли). Но все-таки теоретически такое возможно, так ведь? И вот представь - мужья начнут нас трахать.

- Фи, Элька! - запротестовала я.

- Ничего не "фи"! Надо смотреть правде в глаза. Так вот, они начнут нас трахать, а мы ничего, ну, совсем ничего не чувствуем. И как тогда быть? Во-первых, говорят, от траханья нормальные женщины получают самое большое в жизни удовольствие. А мы ничего не получим, так? А, во-вторых, если мы ничего не чувствуем, то нам придется изображать... ну, этот,.. слово забыла. На "о" начинается.

- Экстаз, что ли? - подсказала я.

- Ну да, похоже, только не экстаз. Я же говорю, на "о" начинается. Так что, нам всю жизнь придется что-то изображать, а то мужья будут недовольны и нас бросят. А ведь у нас же дети будут. И станем мы матерями-одиночками.

- А как это на "о" изображают?

- Я точно не знаю - честно призналась Элька, - но говорят, что надо ахать, охать и стонать. Ну, как если ты, представь, очень голодная, а тут тебе дают вкусное-превкусное пирожное. Ты же, поедая его, стонешь от удовольствия?

- Ну да, бывает, что и стоню. То есть, стону. Если очень уж голодная.

- Ну, вот видишь. Так это же очень трудно, если на самом деле никакого пирожного нет, а ты голодная, а удовольствие изображать все равно надо.

- Да ладно тебе, Элька, панику поднимать. Ведь еще сколько лет пройдет, прежде чем мы невинность потеряем.

- А, правда, Марго, сколько нам еще в девках ходить, ты как думаешь?

- Думаю, лет 5 или 6, не меньше.

- Значит, нам тогда будет 17, а то и все 18? Ох, долго еще, - разочарованно протянула Элька, но потом задорно тряхнула головой, и ее светло-каштановые волосы рассыпались по плечам: - Зато, может, к тому времени у нас все наладится, и мы тоже чувствовать начнем. Как другие. А вдруг?

Мы повздыхали и грустно похихикали над своей неизбежной тяжкой участью. Дескать, чему быть - того не миновать. Но это когда еще будет... Пять лет, которые мы себе определили, это же целая вечность!

Сейчас мне самой трудно поверить, что это вовсе не придуманный, а реальный разговор двух шестиклассниц из английской спецшколы в Москве. Я невольно улыбаюсь - все-таки какими же дурочками мы тогда были!

Мой прогноз сбылся только наполовину. Элька была "откупорена", как мы тогда выражались, после выпускного вечера. А со мной это случилось раньше...

***

АМБРУАЗ МИХАЙЛОВИЧ

В конце 9 класса мы узнали, что наша учительница литературы и заодно классная руководительница Белла Соломоновна уходит на пенсию. Она была добрейшей, но пресной, как еврейская маца, которой она однажды на Пасху нас угощала. А когда начался новый учебный год, нас ждал приятный сюрприз - в школе появилось два новых учителя. Главное - оба мужчины, и оба молодые. И преподавать они будут у нас. Один - литературу и русский язык, а второй - историю и обществоведение. Ну чем не радость для нашего "женского монастыря", где еще не ступала мужская нога? Если не считать директора и невыразительного, практически бесполого учителя химии. Где даже физрук, и та - женщина?!

Я помню, как 1 сентября пробегала мимо учительской, спеша на первый урок. А из нее как раз выходил улыбчивый и чуть-чуть пижонистый красавец (так мне, во всяком случае, показалось) лет этак 30-и. Как писали в старину, был он хорошего среднего роста, худощавый и весь какой-то тонкий, чуть ли не хрупкий. И походка у него была в точности, как у Эльки, - летящая. Он был как бы весь устремлен вперед и ввысь. Густые темно-русые волосы по-мальчишечьи взъерошены, что очень ему шло. Слегка прищуренные серые глаза глянули на меня слегка насмешливо. Но насмешка эта была доброжелательной и располагающей. Главное же, что бросилось мне в глаза - это раздвоенный подбородок, как у Майкла Дугласа, от которого все девчонки нашего класса в тот год были без ума, и, кстати, как у Лешки Круглова, который, возможно, по этой причине считался одним из двух главных героев-любовников нашего класса. Вторым был Марик Хейфец. Он был гораздо красивее Лешки, но раздвоенного подбородка у него не было. Круглов к тому же был круглым отличником, так что эта фамилия ему была в самый раз.

Почему-то считается, что раздвоенный подбородок у мужчин - это "железный" признак твердости и сексуального темперамента, что, вообще говоря, странно. У меня, например, такой подбородок ассоциировался скорее с женским половым органом. Но я тоже поддалась влиянию нашей классной моды.

Да, первое беглое впечатление было более, чем положительным, и я даже подумала: "Вот будет здорово, если он окажется нашим учителем". Через несколько минут прозвенел звонок, дверь распахнулась и надо же - в класс вошел именно он - наш новый словесник.

***