Марго Мертц всё уладит

– Можно сразу догадаться, кто был на сайте, а кто нет. Парни, которые там бывают, более… злые, что ли? Они пишут тебе и сразу требуют фотографии. И вообще ведут себя так, будто ты на все согласна.

– Какая гадость!

Парни в очередной раз меня удивили. Может, мне удариться в религию или пойти в монашки? В монастыре, наверное, будет тихо и спокойно.

– Мы все это заметили. Все из наших, – уже увереннее сказала Шеннон. – И это прямое влияние сайта.

– Нет, это прямое влияние того, что мужчины не любят, когда женщина им отказывает!

Шеннон помолчала недолго и тихо ответила:

– Ага…

– Извини, не хотела кричать. Все это откровенно бесит!

– Ничего. Наоборот, я рада слышать, что хоть кто-то меня поддерживает. Я целый месяц реву в подушку. Ей, наверное, скоро потребуется свой психотерапевт.

Чем больше я разговаривала с Шеннон, тем сильнее она меня удивляла. Завести чат в Ватсапе и обратиться ко мне за помощью? Она инициативнее, чем я думала. Захотелось честно отработать свои триста долларов.

– Добавь меня в группу. Буду держать вас в курсе. И поверь мне: я этих «Шлюшек Рузвельта» сотру с лица земли.

– Спасибо. Ты чудо. Все, что о тебе говорят, чистая правда.

– О. Здорово, – сказала я, притворяясь равнодушной, но удивления скрыть не смогла.

Неужели в школе и впрямь обо мне говорят?!

– Ты классная! – продолжала Шеннон. – Я только что говорила Саре, что рядом с тобой… ммм… жутко.

Я угумкнула, надеясь, что она замолчит и повесит трубку.

– Все, кто тебя нанимал, говорят, ты крутая. С чувством юмора, и общаться с тобой легко. Знаешь, это неожиданно, потому что в школе ты…

– Дура?

– Что ты, нет! Ни в коем случае. Просто ты… сама по себе.

– В точку.

Сложилось впечатление, что «сама по себе» – это эвфемизм для «бессердечная сука».

– В общем, про Швецию – и впрямь в точку.

На сей раз я не стала ее поправлять.

– И, наверное, хорошо, что ты ни с кем не тусишь, потому что тогда сумеешь убрать эту пакость. Правда ведь?

Правда. Я и сама так считаю. (Но из чужих уст звучит немного странно. Люди что, и впрямь думают, будто я ни с кем не общаюсь? Что у меня нет друзей? Они хоть понимают, что это мой осознанный выбор?)

– В общем, Марго, хочу сказать… Ты – супер! Спасибо тебе.

Лучше бы она молча повесила трубку.

После разговора я несколько минут сидела, переваривая информацию. Кажется, моей репутации изгоя и европейскому нейтралитету пришел конец. Меня вот-вот пригласят в чат с клиентами (где, по всей видимости, придется подрабатывать психотерапевтом, к чему я совершенно не готова), вдобавок я до сих пор не представляла, кто мог создать сайт, на каком сервере он размещен и как наказать тех, кто за ним стоит. То, что делали парни, грубо, аморально и… совершенно противозаконно. Стоп! С последнего и надо начинать.

Наскоро проверив информацию, я убедилась, что «Шлюшки Рузвельта» нарушают разом несколько законов. На сайте размещен порнографический контент, вдобавок с несовершеннолетними. Согласно последним изменениям в законодательстве, «обмен изображениями интимного характера является проступком высшей категории и карается штрафом, а также тюремным заключением на срок до одного года»[22]. Джекпот!

Я перезвонила Шеннон. Та ответила после первого гудка.

– Шеннон, все проще, чем я ожидала. Размещать такие фотографии без спросу незаконно. Кроме того, ты несовершеннолетняя, что отягощает статью. Я почти уверена, что смогу прикрыть сайт и, скорее всего, удалить фотографии. Но я не смогу наказать парней, которые устроили вам гадость. А наказать их надо! Обычно я не люблю вмешивать полицию, но если заявить на них, то…

В трубке послышались шумные вдохи.

– Пожалуйста, – наконец прошептала Шеннон. – Прошу тебя. Не надо! Марго, умоляю!

Вот черт. Видимо, зря я заговорила с ней без подготовки. Я постаралась объяснить:

– Шеннон…

– Не надо никакой полиции… Если родители узнают, они меня убьют! – всхлипнула Шеннон. – Моя мама… она… Марго, это же будет во всех новостях.

Мать Шеннон, Элиза Финк, была судьей. Делала неплохую карьеру. Возможно, лелеяла планы стать президентом. Я представила заголовки местных газет: «Дочь судьи пала жертвой распространителей порнографии», «Родственники судьи замешаны в порноскандале», «Увольнения в суде: зачинщики скандала достигли своей цели». Опасения Шеннон, пожалуй, не беспочвенны.

– Может, подготовить их заранее, прежде чем идти в полицию? Они, конечно, покричат, но потом успокоятся и…

– Ты думаешь, в полиции помогут? – сказала Шеннон, с трудом сдерживая злость. – Я играю в футбол с девчонками из Уэйкфилда. Они писали заявление.

Точно. Сестра рассказывала о тамошнем скандале и о его последствиях. Кого-то, кажется, уволили, и на этом все. Самое поганое, что всех без исключения девчонок заставили ходить на курсы, организованные местной полицией, под названием «Конфиденциальность и восприятие тела». Мало того, пару из них отстранили от занятий за «распространение непристойных графических изображений». Угадайте, кто, по мнению школы, был виноват в случившемся!

– Полиция ничего толком не сделала, только ославила на всю округу.