Мари Галант. Книга 2

Дилижанс давно миновал Понтуаз, и лошади мчали во весь опор; уже недалеко был поворот на Клиши. Никогда еще Ив Лефор не чувствовал себя до такой степени скверно. Впервые с тех пор, как он ступил на французскую землю, он осознал, что в этих широтах жизнь совсем не похожа на ту, к которой он привык на Антильских островах.

Под тропическим солнцем все казалось понятным; большинство затруднений легко разрешалось при помощи пистолетного выстрела. Жилось там легко, непринужденно, и каждый знал, что встреченный на улице незнакомец в девяти случаях из десяти окажется вором.

Во Франции обнажать шпагу было опасно. Гибель человека в честнейшем поединке влекла за собой казнь победителя. Приличнейшие на вид люди на поверку оказывались грабителями. Те, что казались жадными до денег, напротив, проявляли себя с лучшей стороны, демонстрируя неподкупность. Флибустьер ничего не понимал. Он не смел поднять глаз на попутчиков в дилижансе, опасаясь, как бы невозмутимый буржуа не обратился в мошенника, а отталкивающей внешности сосед с другой стороны не предстал бы честным человеком.

Однако не следовало забывать, что Париж уже совсем близок и что колымага преодолела отделявшее всех их от него расстояние за необычайно короткое время. Ив пока не исполнил обещания и не задержал шевалье, и у него сжималось сердце, когда он себе представлял, с каким видом отец Фовель будет слушать его оправдания!

А шевалье все больше ликовал, по мере того как сокращалось расстояние до Парижа; впрочем, он тоже нервничал, так как ему не терпелось сразу же по прибытии полностью отдаться осуществлению своего грандиозного плана. Он отлично понимал, что не должен терять времени: если ему хватит умения и хитрости, он сможет, благодаря своей осведомленности во внутренних делах Мартиники, добиться назначения Мерри Рулза губернатором острова еще до того, как прибудет посланец Высшего Совета.

Виллер полагал, что пока он может спать спокойно, а потому, усилием воли заставив свои нервы расслабиться, он забывался легким сном, убаюканный сладкими грезами, и не замечал, что Ив не сводит с него взгляда. Великан то и дело с опаской закрывал лицо ладонями, грозно хмурил лоб. Путешествие приближалось к концу, и ничто уже не могло преградить шевалье путь; Лефор понимал это не хуже Виллера.

Что делать? Уже несколько часов великан задавал себе этот вопрос, который так и оставался без ответа. Лефор считал, что исчерпал все возможности, предоставленные случаем, и теперь его охватило отчаяние.

Дилижанс миновал дорогу на Сент-Уэн; она образовала вилку вместе с дорогой на Клиши и оставляла справа Мармитские мельницы, а слева вдалеке открывался вид на мельницы Тур-де-Дама. Ив почувствовал непреодолимое желание кого-нибудь убить. Теперь он видел для себя только один способ покончить с дворянином, к которому уж слишком благоволила судьба. Оставалось перерезать ему глотку. Увы, Иву было известно, как рискованно сражаться на дуэли, пусть даже самым честным образом; тем не менее флибустьер предпочитал скорее умереть, нежели дать отцу Фовелю возможность упрекнуть его в том, что из них двоих именно он, Ив, не выполнил своих обязательств.

Когда дилижанс огибал небольшую мельницу с соломенными крыльями в деревушке Мармит, Ив решил, что случай наконец смилостивился над ним и пришел к нему на помощь.

Колымага неожиданно затрещала так, словно все доски, из которых она была сбита, разом разошлись; в то же время дилижанс резко накренился, из-за чего пассажиры попадали на поклажу, а багаж – на путешественников; все смешалось, кричали женщины и обезумевшие от страха буржуа.

Ив отметил, что ему в этом дорожном происшествии посчастливилось свалиться на человека, сидевшего против него: шевалье де Виллера. Не ломая себе голову над тем, как это могло произойти, он поспешил навалиться на него всем телом и под видом того, что поднимается на ноги, не преминул заехать несчастному локтями и кулаками, куда пришлось; удары оказались такие сильные, что ими можно было свалить лошадь.

Вскоре задняя дверь отворилась, и, словно выброшенные мощной пружиной, многие пассажиры вывалились из дилижанса. Лефор не торопился последовать за ними. Шевалье кричал, что ему переломали все ребра и оторвали одно ухо.

Ив про себя подумал, что хитрец живуч, как кошка, а вслух стал мягко его урезонивать:

– Ну что вы раскричались, словно барышня! Мы все попали в переплет!

– Ну да, – захныкал Виллер. – У вас-то никто на шее не сидит, а я вынужден принять на себя всю тяжесть вашего тела!

Ив против воли был вынужден приподняться, размышляя о том, не упустит ли он в очередной раз возможность раз и навсегда помешать шевалье навредить кому бы то ни было на земле, но за ними наблюдало столько людей, что у флибустьера оказалось бы слишком много нежелательных свидетелей, если б он зашел чересчур далеко.