Мари Галант. Книга 2

С этими словами она наполнила его кубок. Он поблагодарил и выпил. Затем, поставив кубок на стол, он отодвинулся вместе со стулом и закинул ногу на ногу. Обернувшись, он приметил банкетку, на которую частенько садился поболтать с Мари, увидел окно, через которое в один теперь уже далекий день услыхал ее разговор с лейтенантом Пьерьером. Он заметил следы ремонта, новую каменную кладку после частичного разрушения замка в результате землетрясения, обвел взглядом круглые столики, безделушки. Для него все здесь было хорошо знакомо, привычно, много раз видено. Однако воображение его работало с лихорадочной силой.

Режиналь де Мобре жил в этом замке, как у себя дома. Почему бы и ему не почувствовать себя здесь так же свободно, пользуясь в свое удовольствие и мебелью, и женщиной? Ведь обладать этой женщиной значило обладать всем. Даже властью!

– Знаете, Мари, мы видимся слишком редко, – заметил он. – У вас в Сен-Пьере собственный дом, но, как я понимаю, вам не было нужды приезжать туда каждый день. Тем не менее нам не мешало бы обсудить многие серьезные вопросы. До сих пор я не смел являться в замок Монтань. Как вы могли заметить, только дела чрезвычайной важности заставляли меня нанести вам визит.

– Вы были неправы, – возразила она. – Мне необходимо все знать…

– Конечно! – с притворным смущением подхватил он. – Однако я всегда испытывал некоторую неловкость, являясь к вам. Прежде всего, я знал, что вы не одна…

– Всякий раз, как вы приезжали, мы говорили без свидетелей, разве не так?

– Да-да, разумеется…

Он с шумом выдохнул воздух, потер руки и продолжал:

– Я бы хотел, чтобы вы меня правильно поняли. Я в душе, быть может, робок. Но когда я сюда ехал, я всегда боялся встречи с шевалье де Мобре: ведь он не питал ко мне горячей любви. Он смотрел на меня, как на предателя, на своего личного врага, на помеху. Однако разве я возражал, когда вы предложили назначить его советником? Я никогда не мог понять, за что меня ненавидит этот человек…

– Вы преувеличиваете, говоря о чувствах Режиналя де Мобре. Во всяком случае, отныне можете здесь бывать, когда и сколько пожелаете. Если шевалье и производил на вас это неприятное впечатление, – с улыбкой прибавила она, – то теперь вы вряд ли будете встречать его здесь часто!

«Они расстались!» Мерри Рулзу почудилось, что его внутренний голос сказал это. Майора охватила радость. Итак, он впервые в жизни очутился у Мари в ту самую минуту, когда она могла в нем нуждаться, оказавшись в подходящем расположении духа, чтобы принять его, Рулза, ухаживания. Он знал, какая Мари страстная женщина, и полагал, что она не способна долгое время обходиться без мужчины. Не по этой ли причине она в свое время стала изменять мужу? Наконец-то случай, сами обстоятельства оказались благоприятными для Рулза!

Мари не упускала майора из виду. Она еще не догадывалась, куда он клонит, каковы его затаенные мысли, планы.

Если Рулз полагал, что сумел объяснить свои цели и не был отвергнут, то Мари имела все основания считать, что майор раз и навсегда определился в своих намерениях. Она не скрывала от него, что никогда не сможет испытывать те чувства, какие ему хотелось бы; задумавшись об этом своеобразном подчинении, навязываемом ей Рулзом, она решила, что ее заместитель раскаивается, поняв в конце концов, что в его интересах принять ее сторону.

Это недоразумение было полной неожиданностью для них обоих.

Но поскольку каждый из них думал о своем, значит, и цели были разные; Мари поднялась со словами:

– Не желаете ли, майор, чтобы мы перешли в соседнюю комнату? Должно быть, вам еще многое нужно мне сказать?

Эта фраза снова сбила его с толку. Он решил, что Мари поощряет его ухаживания.

– Разумеется! – воодушевился он, поспешно вскакивая с кресла и устремляясь навстречу Мари с намерением взять ее за руку.

Она позволила ему сделать это. В жесте майора она не нашла ничего особенного: Рулз поклялся ей в верности и готовности отстоять ее интересы.

Однако майор крепко сжал ей локоть и увлек к двери, за которой открывались терраса и склон холма, скатывавшийся с этой стороны к замку. Майор остановился, залюбовавшись окрестностями, залитыми ярким солнечным светом.

– Прекрасные земли! – пробормотал Рулз.

Он протянул свободную руку, указывая Мари на поля сахарного тростника, апельсиновые деревья, чьи плоды в окружении зелени были похожи на золотые шары, и розовато-желтые цветы табака. Кое-где цинны и бализии покачивались вдоль склона в тени огромных листьев банановых пальм. Кокосовые пальмы с лохматыми верхушками, королевские пальмы – прямые, мощные – росли, как известно, в тех местах, где вода находилась неглубоко от поверхности, и свидетельствовали о том, что эта земля может быть еще богаче, настолько она плодородна.

– Конечно, – подтвердила Мари, – но сколько еще работы! Сколько усилий и к каким разочарованиям нам еще следует готовиться!

Она высвободила свой локоть из руки майора и продолжала:

– Не желаете ли сигару? Голландцы большие мастера в этом деле.