Мари Галант. Книга 2

– Хороший стол! Он мне очень нравится; пожалуй, я бы взял его себе.

– Вы смеетесь надо мной, Пленвиль? – вскипел Рулз.

– Да вы сами подумайте, майор: разве б я посмел?

– Нет, нет, в это я не верю. Я знаю вас насквозь: вы жалкий трус.

В ответ колонист захохотал.

– Так вы не верите, что я на это осмелюсь! – вскричал он. – Бедный майор!.. Не знаете вы Пленвиля. Это заблуждение, глубокое заблуждение. Вы принимаете меня за труса? Подождите!.. Подождите!.. Именно это, мессир, вы мне всегда советовали. Ждать и ждать!

– Только я долго ждать не намерен, предупреждаю. Что за комедию вы тут ломаете? Объяснитесь ли вы наконец? Что означает ваш наряд? На что надеетесь?

– Вы плохо информированы, милейший.

– Может, и так. Однако до сих пор в моих руках полиция и закон. Берегитесь, Пленвиль! Я не потерплю, чтобы надо мной смеялись! И не прощу измены! Вы, кажется, забыли о своих обязательствах. И конечно, уже не помните, о чем мы договаривались?

– Как вы могли такое подумать? – насмешливо проговорил колонист.

Мерри Рулз сжал кулаки.

– Пленвиль, приятель, – начал он слащаво, – я был неделю назад в Ле-Прешере…

– Знаю! Сигали нам пересказал ваш разговор с четырьмя нашими поселенцами в казарме, где вы находились с ее превосходительством и отцом Боненом, который, кажется, держал речь перед толпой, как на великопостной проповеди!

– Двумя часами раньше толпа требовала передать власть Пленвилю.

– Ну и что?

– А наш договор? Я же обещал вам должность синдика![16] Так вы, стало быть, теперь участвуете в заговорах против собственных друзей?

Пленвиль воздел руки к небу:

– Чего же вы хотите, майор! Общественное мнение – это одно, а решения, которые мы принимаем, – другое. Если народ избирает меня губернатором, что я могу поделать? Не отказываться же! Да и ради кого? Ради вас? Вы кормите нас одними обещаниями! Постоянно откладываете срочные дела! Нет-нет, майор, для меня воля колонистов – прежде всего! А наши обязательства я готов соблюдать до тех пор, пока ваши амбиции не станут вредными для нашей общей цели. Если поселенцы хотят, чтобы я стал генерал-губернатором, я им стану, только и всего. Этот кабинет будет моим. Я прикажу выделить вам участок земли, приятель, и даже постараюсь, чтобы вас назначили синдиком. Такой план действий вам не нравится?

Мерри Рулз вдруг понял, что против него существует заговор. Он-то думал, что может доверять этому человеку. Даже частенько обращался с ним, как с низшим, а оказалось, что колонист забрал власть! Стал поважнее самого майора, потому что толпа им бредит!

– Пленвиль! Мне хватит пяти минут, чтобы вас арестовать и повесить. Слышите? Виселица уже стоит во дворе форта. Что вы об этом думаете?

– Думаю, вам стоит попробовать, – с вызовом бросил Пленвиль. – Да, попытайтесь меня повесить или хотя бы арестовать… Вот вы увидите! Больше не скажу ни слова.

– А что я увижу?

– Вдоль западного побережья запылают пожары, от Макубы до Фор-Руаяля. А завтра будут говорить: «Майор заодно с генеральшей. Они вместе нас предают. Приказали повесить Пленвиля, потому что он стал для них опасен. Должно быть, они любовники! Рулз польстился на объедки Мобре». И вас тоже повесят, даже стражника не сможете позвать на помощь, потому что охрана перестанет вам доверять!

Неделей раньше Рулзу казалось, что он крепко держит власть в своих руках. Он посеял ветер, чтобы уничтожить Мари и все, что она представляла, а этот ветер обратился в бурю, угрожавшую захлестнуть его вместе с Мари. То, что он неделю назад держал в руке, просочилось сквозь пальцы, как вода. У него ничего не осталось!

Мысль майора работала лихорадочно. Он решил, что если будет упрямо продолжать борьбу, то потеряет все и не извлечет выгоду из дружбы с Мари. Что же делать? Принять руку нарождающегося хозяина? Конечно, тому он необходим. Только Мерри Рулз разбирается в делах острова. Пленвиль без особого труда пойдет с ним на мировую. Майор подошел к креслу и не спеша сел.

– Пленвиль! – смиренным тоном начал он. – По правде сказать, вы оказались сильнее, чем я думал. Как мужчина мужчине признаюсь: я вас недооценил. Черт побери! Если мне суждено подчиниться вашей воле, я готов перенести унижение, потому что оно исходит от такого человека, как вы. Я преклоняюсь перед вашей ловкостью.

– Не надо громких слов, милейший. К чему терять время, ведь мы не принимаем друг друга всерьез. Мы знаем, чего каждый из нас стоит. Признайтесь, что уязвлены тем, что я вас обставил, а? Признайтесь же, черт возьми!.. Но что касается взаимодействия, то это возможно.

– Вы умеете найти нужное слово.

– Да, и к тому же умею действовать.

– Вижу, черт побери! Чего вы хотите? Пленвиль наконец вполне осознал свою победу. Она досталась ему легче, чем он ожидал.