Mari_Rutkoski_-_Prestuplenie_pobeditelya

Он расположился на пути открывающейся двери. Когда она отворилась и кто-то сделал шаг в камеру, Арин с силой толкнул дверь обратно на него, а затем подтащил мужчину к себе и пережал ему рукой горло.

Стражник вскрикнул на его языке.

— Выпусти меня, — сказал Арин, хотя сам сейчас держал мужчину. — Помоги мне выбраться отсюда.

Дыхание дакранца превратилось в свист. Он царапал Арина по рукам и лицу. Он снова заговорил, и только теперь Арин вспомнил, что слышал шаги нескольких человек.

Еще один мужчина стоял в дверном проеме.

— Сделай что-нибудь, — попытался выговорить стражник, которого держал Арин. Потому что второй дакранец стоял на удивление неподвижно. Арин взглянул на него, не понимая, почему он не бросился на помощь товарищу и не пытается убедить Арина отпустить его.

Молчаливый сделал шаг в камеру. На его лицо упал свет. Арин сильнее сжал своего пленника.

Лицо мужчины в дверях напоминало голый череп. Носа у него не было, и ноздри представляли собой неестественно широкие щели. Шрам на верхней губе показывал, какой путь проделало лезвие, чтобы отрезать нос. На месте ушей мужчины остались одни дыры.

— Ты, — сказал мужчина Арину по-герански. — Я тебя помню.

Глава 25

День, предшествовавший тому, когда Кестрел купила его. Восточный раб, который попытался бежать.

«Император получит по заслугам», — сказал он тогда Арину.

— Я вижу, что ты тоже получил отметины, — сказал дакранец в дверях. — Но до моей красоты тебе еще далеко.

— Кто ты?

— Твой переводчик. Ты собираешься его отпустить? — Он кивнул на стражника, который уже потерял сознание.

— Что со мной будет, если я отпущу его?

— Тебе будет лучше, чем если не отпустишь. Пошли, птенец. Неужели ты думаешь, что моя королева стала бы отправлять кого-то, кто говорит на твоем языке, если бы желала тебе зла?

Арин опустил стражника на пол.

— Хороший мальчик, — сказал человек с лицом-черепом и поднял руку. Арин подумал, что он хочет прикоснуться к его шраму или положить ладонь ему на щеку, как было принято среди геранцев-мужчин. Этот жест был неуместен между незнакомыми людьми, но Арин решил не пытаться помешать мужчине.

У того на пальце было тяжелое кольцо, и его рука потянулась не к лицу Арина, а к шее.

Кольцо укололо Арина небольшой иглой, впившейся в артерию.

Конечности Арина налились свинцом. Тьма вскарабкалась по его телу, разинула свой широкий рот и поглотила Арина целиком.

* * *

Рыдала женщина. Ее слезы падали ему на лоб, на ресницы, на губы.

«Не плачь», — попытался сказать Арин.

«Пожалуйста, послушай», — произнесла она.

Он слушал, конечно, слушал. Как она могла подумать, что он не станет? Но когда Арин попытался ответить ей, воздух лишь прошелестел по его горлу. Арин подумал о листьях. Он вспомнил бога музыки, наказанием которого было заточение в дереве на сто лет — целый цикл пантеона в молчании. Арин почувствовал, как его кожа превращается в кору. Из него начали расти прутья. Распустились листья. Их зеленью ему забило рот. Его ветви раскачивались на ветру.

Арин открыл глаза. Капала вода. Он моргнул и понял, что на самом деле никто не рыдал. Он находился в лодке, и шел дождь. Он был туго связан и лежал на спине. Медленное узкое судно напоминало каноэ.

Дождь прекратился. Над Арином пролетела стрекоза с крыльями такими же большими, как у птиц. Они мерцали красным на фоне внезапно очистившегося голубого неба.

Арин напрягся, пытаясь разорвать веревки.

Лодка качнулась, и над ним склонилось лицо. В свете дня увечья восточного мужчины бросались в глаза еще сильнее. Он прищелкнул языком.

— Маленький геранец, неужели ты не подумал, что королева могла отправить меня переводить вовсе не дружелюбный допрос? Ты слишком доверчив.

Мужчина ногтем открыл крошечный флакон на внутренней стороне своего кольца. Он прикоснулся к Арину, и лицо, небо и красная стрекоза исчезли.

* * *

Император был в ярости. И проявлял это по-разному.

Геранский министр земледелия, на долю которого выпало передать новость об испорченном урожае, получил персональное приглашение на театральную постановку завоевания Герана. Тенсен сидел на переднем ряду и оказался обрызган кровью животных во время убийства геранской королевской семьи.

Чтобы умилостивить императора, придворные использовали лесть. Это разозлило его и привело к разрушительным последствиям. Многие аристократы столкнулись с тем, что их сыновья и дочери неожиданно «решили» вступить в армию и были отправлены на восток.

— Просто не попадайся ему под руку, — сказал Верекс Кестрел.

— Никто не виноват, что орехотворки испортили урожай. Он не может обвинить меня.

— Он винит всех.

Но с Кестрел император был безупречно добр, даже заботлив, до того дня, когда объявил, что она должна посетить в конце недели военный парад.

— Ваш отец возвращается домой.

Кестрел снова стала маленькой девочкой, которая забралась на пони, чтобы отправиться навстречу отцу и быть первой, кто увидит его, храбро восседающего на лошади, покрытого пылью сражений. У Кестрел был детский меч, который он сделал для нее. Генерал улыбнулся ей, назвал своим маленьким воином.