Марья-царевна из Детской Областной

Анфилады комнаты в конце концов привели ее к лестнице, которая в свою очередь, вывела на первый этаж. Тут можно было, конечно, и по нему пройтись, чтоб знать в итоге, что где находится и куда, в случае чего, бежать, но, Орловой сейчас уже все сильнее хотелось есть… А значит, стоило все-таки найти кухню.

Из комнаты на первом этаже, в которую попала Маша, вело две двери — одна поменьше, вторая — побольше, с двумя створками. Пленница направилась ко второй. Толкнула створку, изукрашенную резными жар-птицами…

И замерла, потрясенно оглядываясь по сторонам.

За всеми треволнениями, похищениями, свадьбами Маша как-то совершенно забыла, что изначально она возвращалась с работы в семь часов вечера — а стало быть день уже клонился к закату. В комнатах, за мутными слюдяными окошками было не разобрать, светло на улице или темно, а сейчас, в полыхании заходящего солнца, Навь вдруг обрела плоть и кровь, стала настолько реальной, что каждое здание, каждый терем — все они казались столь подлинными, что Орловой вдруг показалось, что это она сама выдуманная, сказочная…

Маша стояла на ступеньках одного из многочисленных теремов, казалось бы хаотично раскиданных по огромному двору. Одно- и двухэтажные постройки, по большей части были построены из камня, но кое-где попадались и деревянные здания. Впрочем, независимо от того, из чего были построены хоромы, все они были расписаны птицами, цветами.

— Хохлома какая-то, — потрясенно выдохнула Маша.

— Не хохлома, а борецкая роспись, — обиженно пискнули рядом с ее ногой.

Впрочем, кощеевой невесте было не до того, чтоб разбираться в стилях. Сейчас стоило все-таки где-нибудь поужинать… А дальше уже действовать по обстоятельствам…

То есть сперва стоило определиться, где среди множества этих построек находилась кухня. Уж там-то хотя бы кусок хлеба можно найти…

И вообще! Ее тут местный царь в жены позвал! Должны покормить нормально! Ну и что, что его Кощеем зовут, не человек он что ли… И опять же — Маша замуж пойти согласилась (пусть и сдуру, но это уже отдельная тема для разговора), а значит, смысла ее держать впроголодь нет никакого!

Вот если бы она отказывалась — тогда да, тогда конечно. Мол, не пойдешь замуж — в темнице с голоду помрешь! Или как там в сказке все эти злодеи кричат?..

А сейчас-то чего издеваться?

В любом случае, вспоминать всяческие предания старины глубокой Маше совершенно не хотелось. Молодая женщина оглянулась по сторонам, высматривая, к кому можно обратиться за помощью. А уж то, что спрашивать надо — не было никакого сомнения. Васенька вон, неизвестно сколько на двери в виде придверного монстра просидел и невесть с чего перекинуться решил… ему-то в любом случае, откуда знать, что здесь как расположено, где кухня, а где какая-нибудь конюшня… правильно, неоткуда. А значит надо было найти кого-нибудь более осведомленного.

Впрочем, если люди (ну, или нелюди) вокруг и были, перед закатом во двор они выходить явственно не собирались: видно, своими делами были заняты…

Наконец, Маша разглядела сидящую прямо на земле, около стены одной из многочисленных построек, человеческую фигуру. Не придумав ничего лучше, пленница отправилась к незнакомцу.

Остановилась в нескольких шагах и осторожно окликнула:

— Здрасте. А вы…

Незнакомец медленно поднял голову и хрипло просипел:

— Тебе чего надо, девка?

Мужчина. Лет сорока на вид. В простеньком коричневом кафтане, темных брюках, черных сапогах. Рядом, на земле, шапка, упавшая со смолянисто-черных волос. Лицо пересекал глубокий, застаревший шрам, ослепивший незнакомца на один глаз и потянувший вниз уголок рта.

— Почему сразу "девка", — обиделась Маша. — Я не… Так. Стоп. Что у вас с голосом?

— Чего?! — говорить ему удавалось явно с трудом.

— С голосом у вас что, говорю. Хрипите сильно.

— Да уж второй день…

Пощупать гланды Маша потянулась совершенно автоматически. Правда, дотронуться до горла ей не дали: перехватили запястье раньше, чем женщина успела хоть слово сказать.

— Ты чего руки распускаешь, девка?!

— Да folia Trifolii же! — возмутилась Маша. — Почему сразу "девка"?! Других слов не знаете?! Я, между прочим, помочь хотела!

Мужчина дернул уголком рта:

— Помочь! — с каждым мигом ему становилось все труднее говорить, и голос все чаще срывался на шипение: — Видел я таких помощников…

Дожидаться, чем закончится столь прочувствованная речь не было никакого смысла: Маша принялась рыться в сумочке. Как назло, косметичка со скоропомощными копеечными лекарствами, которую педиатр все время таскала с собой, под руку никак не попадалась — то ли выпала где-то по дороге, то ли Орлова просто забыла ее вчера дома, когда меняла сумку.

Женщина закусила губу, пытаясь вспомнить народные средства, способные заменить нормальные лекарства. Был ли такой курс в институте — Маша бы не рассказала даже под угрозой расстрела. Нет, по истории медицины точно что-то было, а вот именно углубленное изучение всяческих там травок на память не приходило совершенно.