Марья Вранница (СИ)

А потом её голос изменился, и она завопила так, как никогда ещё до этого. Визгливо, истерично:

- Дима, она здесь! Она здесь! Она здесь, Дима!

Я попытался ползти на её голос, но вороны придавили меня к полу плотной массой копошащихся тел. А потом крик смолк. Страшная апатия навалилась на меня, я без сил уронил голову на руки и, кажется, потерял сознание.

На следующее утро Денис проснулся рано. Молча вышел на кухню. Не удивился ни тому, что я в одиночестве сижу за столом, ни выбитым стёклам, ни залитому Светкиной кровью полу, ни прикрытому скатертью выпотрошенному телу. Так же, не говоря ни слова, он молча собрал все наши вещи и погрузил их в машину. Потом в полной тишине залил дом керосином. Мы покурили, пока ждали, когда машина прогреется и можно будет ехать. Тлеющий окурок я забросил в окно кухни, уже сидя на пассажирском сиденье. Мы ехали, безучастно глядя по сторонам, и всю дорогу до леса я ловил взгляды стариков и старух, сидящих в своих халупах.